Fear no evil - [10]

— Что ты здесь делаешь, мальчишка? — гневно прошипела она, прикрывая руками обнаженную грудь. — Вон!

Гарри склонил голову набок и посмотрел на нее холодным насмешливым взглядом.

— Могу задать тебе тот же вопрос, тетя, — сказал он спокойно. — Мне почему‑то кажется, что ты достала бритвы не для того, чтобы побрить ноги.

Петуния сгорбилась в ванне, подтянув колени к груди.

— А даже если и так?

— Я лишь спросил, — терпеливо повторил мальчишка, — не могу ли я чем‑нибудь помочь? Резать саму себя… это не так‑то просто.

— Ты чудовище.

— Да. Давай руку. Не стесняйся, тетя. Меня не интересуют твои сморщенные прелести. Представь, что я доктор.

— Ты убил всех, кто был мне дорог, — хрипло сказала Петуния. Левой рукой она нашарила на дне ванной упавшее лезвие и сжала его в пальцах.

— Да. Твоя жизнь теперь бессмысленна. Давай руку.

Петуния резко подалась вперед, целя бритвой прямо в горло проклятого уродца. Гарри отшатнулся, и бритва лишь прочертила длинный неглубокий порез на его плече. Он схватил Петунию за запястье и резко вывернул его.

— Это бесполезно, — прошипел он, нагнувшись к ней так близко, что она отчетливо видела в его зрачках свое отражение — бледную перепуганную женщину с трясущимися губами. Глаза Гарри горели красным, и это ужаснуло ее больше всего. Петуния попыталась вырваться, но он продолжал выкручивать ей руку, пока ее пальцы не разжались, и бритва не упала на пол.

— Так‑то лучше, — сказал мальчишка, отпуская ее руку и оглядывая залитую водой ванную. — Смотри, ты все здесь забрызгала, тетя.

— Ты убил моего сына, — сказала она.

— Теперь ты совсем одна, — пропел он. — Совсем. Совсем одна.

Гарри достал из упаковки новое лезвие и попробовал его пальцем.

— Сначала я буду резать поперек, — сказал он, и провел бритвой над собственным запястьем, не касаясь кожи. — Вот так, смотри. Потом вдоль. Буквой «Т». Я постараюсь сделать все быстро.

Петуния протянула ему руку.

«Мистеру Гарри Дж. Поттеру».

Гляди‑ка, это нам, говорит Том. Ты ведь знаешь, что это за письмо?

Знаю, отвечает Том. Знаю, знаю.

Открывай‑ка его скорее, Том. Открывай его, Гарри. Мы прочитаем это письмо, пока наша тетя плавает в ванной. Белая ванна наполнена до краев черной водой. Венозная кровь так темна, что кажется черной.

«Мистеру Гарри Дж. Поттеру».

Нам письмо. Нам письмо из Хогвартса.

Мы поедем в школу?

Нет, ухмыляется Гарри. Что нам делать в школе?

Ты прав, соглашается Гарри. Мы купим волшебную палочку и будем творить колдовство, страшное и великое. Мы спустились в долину смертной тени и не убоялись зла.

В доме есть немного наличных. Хватит на билет до Лондона. Поезд отправляется завтра в шесть утра, синий экспресс с белой полосой на железном боку. Раньше поезда были не такими. Они дымили, как черти, и если сидеть у окна, дым задувало в купе. Ты ведь помнишь, Гарри, как бегал смотреть на поезда, когда был мальчишкой? Тогда шла война, ты помнишь, как ревели сирены воздушной тревоги?

Том достает рюкзак и аккуратно складывает туда несколько смен одежды, потом Гарри делает сэндвичи в дорогу. Нам пора, пора. Скоро поезд с белой полосой на боку отвезет нас в Лондон, и мы будем есть сэндвичи, пока наша тетя плавает в ванне, наполненной кровью и дерьмом. Когда человек умирает, сфинктеры прямой кишки расслабляются.

А потом мы пойдем в Косой переулок и купим себе волшебную палочку.

С рассветом мальчик выходит из дома номер четыре по Тисовой улице и вприпрыжку бежит к автобусной остановке. Он запрокидывает голову к небу и поет. Как он мог забыть — псалмы же нужно петь.

Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла.

Потому что Ты со мной.

Со мной.

Рюкзак подпрыгивает на его спине в такт шагам.