Фаза Урана - [27]
У библиотекаря я попросил подшивку центральной газеты «Ударник» за требуемый период. С момента выхода газеты прошло уже более десяти лет. Поэтому с меня сначала удержали гривну за архивные поиски, и только затем библиотекарь потянулась к соседней полке – туда, где стояла затянутая в корсет картона неряшливая подшивка.
С подшивкой я разместился в углу, под стендом с текстом гимна Украины. Моим соседом оказался препротивный старикашка. Себе он набрал годовую подшивку какого-то эротического журнала и с увлечением разглядывал раздутые от силикона молочные железы моделей. Иногда он подталкивал меня в бок, показывал пальцем в фотографию чьей-то задницы и фамильярно подмигивал.
Я, не обращая внимания на соседа, углубился в изучение подшивки «Ударника». После часа работы я, наконец, не без труда обнаружил искомую статью.
Интервью с командиром воинской танковой части было датировано 1992 годом. Командир дежурно рапортовал об успехах, делился мыслями о конверсии, отрицал факт дедовщины, ратовал за профессиональную армию. Все бы это не заслуживало ни малейшего внимания, если бы не отповедь клеветникам. Командир, между прочим, полковник, яростно клеймил шовинистические настроения. Из текста явствовало, что в газете «Вечерний разговор», ныне, к слову сказать, не существующей, была размещена статья, позволяющая себе нелицеприятные выпады относительно военной части и «офицерской чести».
Я пошел еще за одной подшивкой, и с меня опять стянули деньги. Как оказалось, потратился я не зря. Материал, вызвавший гнев полковника вышел в апрельском номере газеты «Вечерний разговор» того же 1992 года.
Статья спряталась в подвале последней полосы. Иллюстраций не было. Рубрика, в которой она находилась, обозначалась, как «Загадки истории». Сама же статья называлась не менее банально: «Гиперборея: миф или реальность?». Внизу текста стояла подпись: Я. Краезнавская – явный псевдоним.
Я сходил к ксероксу, но статью мне скопировать не разрешили, мотивируя это тем, что единственному экземпляру газеты может быть нанесен непоправимый ущерб. Затем намекнули, что за десятку эта проблема легко разрешима, но я только махнул рукой, купил писчую бумагу и ручку, вернулся на место. Там меня снова ткнул в бок старикашка и сказал:
– У, лялька какая!
Я опять промолчал и приступил к изучению статьи, по ходу переводя ее с украинского на русский.
На мой взгляд, перевод вышел достаточно аутентичным. Вот он:
Наш сегодняшний собеседник – известный ученый-археолог, архивариус музея Петр Васильевич Хмара – человек незаурядный. Коллеги недаром называют его украинским Индиана Джонсом, Раскопки, недавно произведенные Василием Петровичем на территории нашего города, стали настоящей сенсацией. Осмелимся утверждать, что обнаруженные археологические, находки способны нанести серьезный удар по догмам официальной советской исторической науки. Отрадно, что именно читатели «Вечернего разговора» первыми познакомятся с результатами исследования.
– Петр Васильевич, Ваши открытия, по словам специалистов, сделали переворот в так называемой классической исторической школе. От нас семьдесят лет скрывали правду…
– Правду скрывали гораздо дольше. Сегодня мы начинаем новую эру в развитии, возвращаемся к истокам, которые были, не побоюсь этого слова, поруганы большевистским режимом
– Весь научный мир переполошило Ваше открытие. Нельзя ли об этом подробнее?
– Да, разумеется. Сегодня мы можем смело заявить о том, что найдены неопровержимые доказательства того, что на территории нашего города двенадцать тысяч лет назад располагалось первое в истории человечества классовое государство, зародившее основы всей земной цивилизации.
– Ваше заявление звучит более чем сенсационно.
– Сенсационно оно может звучать лишь в ушах лжеученых. Тех врагов настоящей исторической науки, вся деятельность которых направлена на отрицание неоспоримых законов развития человечества. И нам, как потомкам носителей величественной культуры, необходимо подняться с колен и во весь голос возвестить о своем культурном генезисе. Именно мы, наш народ, должны припасть к тем живительным истокам, на которых зиждется миропорядок.
– Вы в своей работе утверждаете, что наш город находится на месте священной страны, Гипербореи. Но ведь со времен Геродота Гиперборея считается всего лишь мифом, так сказать, легендой…
– Геродот – отец исторической лженауки, проводник концепции, разработанной сионистами. Иудеями, которые были заинтересованы в смещении экономических и геополитических центров в сторону Ближнего Востока…
– Но позвольте, какой смысл, по Вашим словам, иудеям замалчивать существование Гипербореи.
– Гиперборея – это всего лишь античное название Аратты – государства ариев. Арийская культура, носителями которой являются чистые славянские племена, сохранившие свою кровь в чистоте от вмешательства финно-угорской расы – проводники космоса, святых языческих традиций, всегда противостоявших ложным постулатам иудо-христианских теорий с их стремлением к корысти и педерастии. Наш народ, в архетипах своей генетической памяти не забыл еще о своей исторической миссии, и моя цель как ученого всколыхнуть его сознание, затронуть те струны, которыми он неразрывно связан с космосом.
Люди не очень охотно ворошат прошлое, а если и ворошат, то редко делятся с кем-нибудь даже самыми яркими воспоминаниями. Разве что в разговоре. А вот член Союза писателей России Владимир Чистополов выплеснул их на бумагу.Он сделал это настолько талантливо, что из-под его пера вышла подлинная летопись марийской столицы. Пусть охватывающая не такой уж внушительный исторический период, но по-настоящему живая, проникнутая любовью к Красному городу и его жителям, щедро приправленная своеобразным юмором.Текст не только хорош в литературном отношении, но и имеет большую познавательную ценность.
Книга современного итальянского писателя Роберто Котронео (род. в 1961 г.) «Presto con fuoco» вышла в свет в 1995 г. и по праву была признана в Италии бестселлером года. За занимательным сюжетом с почти детективными ситуациями, за интересными и выразительными характеристиками действующих лиц, среди которых Фридерик Шопен, Жорж Санд, Эжен Делакруа, Артур Рубинштейн, Глен Гульд, встает тема непростых взаимоотношений художника с миром и великого одиночества гения.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.