Фаворитки. Соперницы из Версаля - [129]

– Онорина, дорогая моя супруга, раз уж в этот момент сестры вошли в такую моду, не позволите ли вы Беатрисе сделать объявление?

Онорина отвечает обворожительной улыбкой, для нее вполне обычной. Онорину любят все. Времена меняются, и не всегда к худшему. Вряд ли кому-нибудь слишком важно то, что дед герцогини был простым крестьянином. Уж самого Шуазеля – я точно знаю, – человека очень умного и прозорливого, это никогда не волновало. Возможно, на это как-то повлияла и я сама, а может быть и так, что меняется вся страна, – да что там, весь мир. А возможно, что дело в самой Онорине. Эта женщина вызывает восхищение даже у самых недоброжелательных мужчин.

Беатриса с улыбкой встает с кресла.

– Спасибо, брат, – произносит она и обращается к гостям: – Эту игру мы с Этьеном придумали еще в детстве. Мы частенько играли в нее с нашими кузенами и кузинами, а иной раз и со слугами. Ну-ка, освободите стол, – она подает знак лакеям, и те сразу берутся за дело. В две минуты все объедки исчезают со стола, а изящного сахарного лебедя переносят на приставной столик. – И побольше свечей, зажгите еще и еще. Хотя эта игра связана с тенями, свет нам тоже потребуется.

– Вы меня заинтриговали, мадам. Мне-то казалось, что я знаком со всеми играми, какие только заслуживают внимания, – замечает Луи, глядя на Беатрису с таким выражением лица, которое я не сразу могу определить.

– Отнюдь, Ваше Величество, отнюдь. Вам еще предстоит открыть для себя целый мир развлечений. – Не скрыт ли в ее словах тайный намек? Я-то знаю, что она мечтает пробраться в постель к королю (а кто не мечтает?), но мои источники утверждают, что в этом она не преуспела. Пока. Меня, впрочем, это не очень волнует: его больше не тянет к зрелым женщинам.

На столе появляются дополнительные канделябры, лица гостей, лоснящиеся от пота и выпитого вина, ярко освещены.

– Такое впечатление, что попал прямо на Солнце, – произносит Эйен и сдвигает свое кресло в сторону, чтобы не загорелся парик, по моде очень пышный на ушах.

– Сейчас появится волшебное яйцо, – шепчет маленькая графиня д’Анблимон, уютная, как кошечка, и очень глупенькая, – ну при чем здесь волшебное яйцо? Невольно задерживаю дыхание: сегодня вечером я что-то слишком цинична, и нельзя допустить, чтобы мысли стали заметны на моем лице.

– Мы назвали эту игру «Убийство», – драматическим тоном произносит Беатриса.

– Ах! – вырывается у Мири, которая всегда готова упасть в обморок.

– Пусть это вас не смущает, дорогая герцогиня. Дамы, никого не убьют, – успокаивает Шуазель, гладит сестру по руке и смотрит на нее с таким обожанием, что наводит на мысль о кровосмешении. Какое ужасное слово! Конечно же, сплетники эту тему не забывают, как же иначе? Несомненно, между этими двумя людьми существует на удивление глубокая связь.

– Никто не умрет, но проиграют многие, – продолжает Беатриса со зловещей ухмылкой. – Играем мы так: каждый берет одну карту. У кого окажется бубновый валет – в Италии его называют валетом смерти, – тот и убийца.

– А-а-ах!

– Это забавно!

– Бубновый валет! Мне никогда не нравилось это багровое лицо.

Луи возбужден, в нем проснулся нездоровый интерес, быть может, и нечто большее. Надо признать, эта женщина умна. Беатриса стремится первенствовать во всем, эта ее черта и мне хорошо знакома. Сегодня она надела красное платье в полоску, причем полосы идут во всех направлениях и на лифе, и на юбке – в высшей степени модно. На шею она повязала тонкую красную ленточку, и эта ленточка больше похожа на ножевую рану. Интересно, она специально подготовила наряд для сегодняшней игры? Ведь это я всегда так делаю… делала.

– Так… смерть причинена… – Беатриса обводит глазами гостей. – Друзья мои, вам следует угадать, от чего наступила смерть.

– От повешения!

– От слишком обильных возлияний шампанского!

– От четвертования! – выкрикивает Бово. Жалко, что он сидит не рядом со мной: я могла бы пинать его в коленку или даже шепотом попросить покинуть нас.

– Нет-нет-нет. Смерть произошла… от подмигивания.

– Подмигивания? – не сдержал удивления Луи.

– Да, вот такого, – и Беатриса подмигивает ему. – Если бы мы сейчас уже играли, Ваше Величество были бы… ну, наверное, это не самый удачный пример.

– В этой комнате я просто Луи Бурбон! – восклицает король, в глазах которого зажглись огоньки. – Вам можно говорить даже о моей смерти… от подмигивания.

– Что ж, с вашего позволения, – откликается Беатриса с улыбкой, которая обнажает ее далеко не белые зубы. Она еще раз подмигивает королю. – Если бы я оказалась убийцей и подмигнула господину Луи Бурбону… он через несколько мгновений должен был бы умереть – хоть с полным драматическим эффектом, хоть тихо, незаметно.

Луи, кажется, развлекается вовсю, но я напрягаюсь, готовая вмешаться, если она зайдет слишком далеко. Она затеяла рискованное развлечение, но Беатриса с братом не привыкли особенно себя ограничивать. Не будь я в таком напряжении, то могла бы восхититься ими обоими.

– Ха! Кажется, такая игра мне по вкусу. Вот как я буду умирать… – Король встает из-за стола, сгибается пополам, прижимает руки к животу и падает на колени к хорошенькой Анблимон, которая взвизгивает в притворном ужасе.