Фаворитки. Соперницы из Версаля - [101]

Я тащусь по лестнице на кухню, но обнаруживаю, что мать сама отослала Мари на рынок. Я не возвращаюсь в салон, а поднимаюсь наверх, в свою спальню, чтобы поразмыслить над своей скучной жизнью. Моя кровать слишком высока, чтобы падать с разбегу, поэтому я уныло взбираюсь на нее. Этим летом, кажется, все мужчины из Парижа сражаются на британских морских рубежах, или готовятся сражаться с британцами дома, или собрались при дворе с одними мыслями о войне, а в театре идут только итальянские оперы, что меня ужасно сбивает с толку.

Я радуюсь мысли о том, что на следующей неделе состоится обед. Поехать в Версаль будет весело, хотя мне и придется делить постель с сестрой. Таисия любит перед сном поесть в постели, так что вся постель потом в крошках и такое чувство, что во сне нас окружают вши.

Ужин у принца Конти будет ужасно роскошным. И пригласили меня, а не Таисию, не моего скучного зятя! Я увижу своего отца, тетушку Диану и Гортензию и, быть может, встречу своего супруга; он написал, что возвращается, но я не помню дату, которую он указал. Возможно, я увижу принца де Варена, и мы возобновим нашу дружбу. И конечно, там будет Полиньяк, и шевалье де Бисси, который был очень внимателен, когда мы познакомились в марте прошлого года у герцогини Орлеанской за карточным столиком.

Я никогда не изменяла супругу (матушка очень строга в этих вопросах), но мне нравится флиртовать и слушать нежные слова, которые шепчут на ушко, и ловить мужские взгляды, со щенячьей преданностью отвечающие на мою улыбку. И, разумеется, подарки, хотя кажется, что у меня уже достаточно лент, носовых платков и маленьких пузырьков с духами, – их мне хватит до конца жизни.

Как-то раз я позволила Полиньяку поцеловать меня в щеку и за это получила зимнюю муфту из иссиня-черного соболя. Интересно, что бы он подарил мне, если бы я позволила ему поцеловать себя в губы или потрогать корсет? К сожалению, есть граница, которую нужно переступать, когда хочешь больше подарков, но мать непреклонна – не позволяет мне ее пересекать. Она грозит, что, если услышит хотя бы намек на неверность, меня отправят в деревню так быстро, что экипаж перевернется.

Мама часто говорит: разбитую чашку не склеишь. И, несмотря на то, что есть люди, которые хотят положить готовое яйцо назад в скорлупу, правда ли, что омлет – лучшее из того, что можно приготовить из яиц?

Глава пятьдесят четвертая

– Сидеть, сидеть, сидеть, бесконечно сидеть. Мне нужно поднять ноги вверх, ты же не возражаешь, милая? – Тетушка Диана садится в одно из кресел, а ноги кладет на соседнее, сбросив свои крошечные туфельки на высоких каблуках, и с облегчением крутит пальцами ног. Поднимается едва уловимый запах мягкого сыра, и одна из служанок почтительно размахивает над ногами большим надушенным платком.

Отец моей тетушки Дианы – кузен моего отца, графа де Майи-Рубемпре, но я называю ее тетушкой. Я облегченно вздыхаю, что ее сестра Гортензия, маркиза де Флавакур, к нам не присоединилась. Гортензия обожает Таисию, но даже не пытается скрыть своего недовольства моими манерами. Говорят, что в юности Гортензия была настоящей красавицей, как и ее сестра Марианна, моя тезка, на которую я похожа как две капли воды! Тетушка Диана, бедняжка, никогда красавицей не была, но я люблю ее больше всех – она единственная, кто никогда не жалуется, что я слишком много болтаю.

Мы в покоях Дианы в Версале, и служанка накрывает нам вкусный ужин: макароны с говяжьим соусом. С тетушкой Дианой не нужно быть настороже, ее считают глуповатой, но я думаю, что она милая и добродушная.

– Я так рада, что завтра мы вместе будем присутствовать на ужине у Конти, – говорит она, накручивая на вилку макароны.

Их ужасно трудно есть: макароны, подобные крошечным белым личинкам, соскальзывают с моей вилки. Хорошо, что с нами за столом не присутствуют мужчины, когда я роняю макароны себе на платье. Слава Богу, что жакет у меня коричневого цвета, думаю я, промокая пятно салфеткой.

– По приказу Ришелье. Он сказал, что хочет познакомиться с той юной дамой, которая как две капли воды похожа на Марианну. И такая же красавица.

– Но я уже знакома с ним. Уверена, что нас представляли друг другу, когда я выходила замуж за Анри.

– Он – важная персона, понимаешь, а такие не всегда помнят тех, кого им представляют. К тому же свадьба твоя была шесть лет назад. Я уверена, что он даже не помнит всех своих любовниц. – Тетушка Диана хихикает и рассказывает мне историю о приеме, который устроил герцог, пригласив двадцать девять женщин, всех своих любовниц. Усадил их за огромный круглый стол. – Я, конечно, сама там не присутствовала… это происходило в Тулузе, но если бы это происходило в Версале…

Я хихикаю.

– А как ты думаешь: я похожа на твою сестру Марианну? – интересуюсь я. Есть в жизни вещи, которых никогда не бывает слишком много, например котят, фруктов в сахаре и, конечно, уверений в том, что ты красавица.

– Ты очень мне ее напоминаешь, хотя ты намного милее и смешливее – на мой скромный взгляд, эти черты только подчеркивают твою красоту. Но она была так красива, как и ты, милая моя, что летом 1742 года в нее влюбился сам король. – В голосе тетушки Дианы слышится тоска, она задумчиво потягивает вино. – Помню, стоял 1742 год, потому что в этот год рухнул в парке гигантский дуб, который, говорят, рос еще при Карле Великом!