Фаворит. Боярин - [70]

— Не закипай. Лучше думай, — примирительно, произнес Пятницкий.

— О чем?

— О том, как это к себе на пользу обернуть. Чего глядишь? Любое дело можно обернуть как во вред, так и на пользу. Главное, чтобы рассмотреть ту пользу раньше остальных. Ну и знать, в чем она.

— Я сыщу убийцу. Клянусь.

— Ты не убийцу должен сыскать, а того, кто отдал приказ. Причем, чем быстрее, тем лучше. И хорошо бы еще до того, как княгиня покинет Псковскую землю.

— Так ей тут всего-то четверо суток. Бабье лето стоит, дороги сухие.

— Поболее. Завтра в путь она не выступит. И вообще, по нашим задумкам, хорошо бы ее на стол княжеский посадить.

— Ее?

— Именно.

— Бабу?

— Да брось ты. Подумаешь баба. Боярыня Марфа Борецкая, что Великим Новгородом крутила как хотела, чай похудороднее Лизаветы была, и ничего, все в рот заглядывали. А тут княгиней, считай бесправной. Да стоит только кличь бросить, как народ тут же подхватит, и никто тому воспротивиться не сможет. Но одно дело возвращаться в город, где мужа любимого погубили. И совсем другое, в град, где с его убийцами посчитались, до последней полушки, и до самого верха. Смекаешь, к чему это я?

— Думаешь кто-то из новгородской партии?

— Иль из московской. Князь с растущим влиянием и им не всем ко двору. Твоя правда, будущее Псковской земли они видят подле Русского царства, но на особицу от него. Чему популярный князь может быть и помехой.

— А баба?

— А баба, она и есть баба. Никто ее в серьез не примет. Если только силу выкажет, да такую, чтобы всех в дрожь бросило. А до той поры, кукла, на княжьем столе, золотое, доброе и отзывчивое сердце, всеобщая любимица, и не более того. Но такую-то народ и любит и примет безоговорочно.

— Согласен.

— А коли согласен, то действуй. Пять дней у тебя. Ну может шесть.

— И что, обязательно нужно поспеть, пока она не покинула Псковскую землю?

— Непременно, Иван. Непременно.

— Хм. Ладно. А потом, я ведь все одно заинтересован в том, чтобы найти всех причастных. Так что и выбора-то у меня нет.

— Вот это уже умно, — похвали его Пятницкий.

Старший сподвижник так раззадорил Ивана, что он едва выстоял до конца службы. А как же, уйти не то что признак дурного тона. Это попросту неприемлемо.

Покончив с делами в кроме, Иван поспешил в трактир неподалеку. Именно там его должен был ждать Кузьма. Вообще-то Карпов уже прикупил участок в престижном Среднем городе. И там уже во всю идет строительство дома. Вот только строил он его из кирпича, в московском стиле, а потому и времени на то требовалось куда как больше.

Мало того, усадьба, должна была быть не просто богатой. Иван собирался устроить в ней освещение газовое освещение, причем не карбидными лампами, а газогенератором. Карбидки они хороши в виде компактных светильников и фонарей. Для общего освещения дома, это дело было уже накладным.

Здесь было принято пользоваться канделябрами, но никогда с наступлением ночи не зажигали люстры. Эдак никаких свечей не напасешься. Газовое же освещение наоборот, будет приносить прибыль. Самое лучшее топливо для газогенератора это береза, побочным продуктом которой являются качественный древесный уголь и деготь. Товар, который всегда найдет своего покупателя.

Ну да, это дела будущего, пусть и недалекого. Пока же, приходится встречаться вот так, в трактире. Впрочем, не сказать, что Иван по этому поводу как-то комплексовал. Опять же, хозяин проникся уважением к постоянному и щедрому посетителю, а потому всегда был готов предоставить ему отдельный кабинет. А случись тот занят, так и накрыть в своей комнате. Впрочем, Иван предполагал, что тут не обошлось без стараний Кузьмы. Уж больно шустрым был этот с виду неказистый мужичек. И хватка у него была поистине бульдожьей.

— Что скажешь, Кузьма Платонович? — Усаживаясь за стол, и набирая в кружку сбитень, поинтересовался Иван.

— А что тут скажешь. Один из дружинников выжил. Повезло служивому, нож только глотку вскрыл, до яремной вены не добрался. Ну и то что поблизости случился Любимов. Ходит ручки потирает. Мол такой случай, такой случай, — передразнил лекаря Овечкин.

— Дело говори, — утирая усы и бородку, приказал Иван.

Угу. Никуда не денешься. Боярин должен быть с усами и бородой, и весь сказ. А иначе народ не поймет. Хорошо хоть постоянное бритье привело к тому, что теперь лицо зарастало одинаково густо, а не клочками, как раньше. Впрочем, может бритье тут и ни при чем, ну да без разницы.

— А по делу, дружинник видел убийцу. И узнать его сможет.

— Угу. Только для начала должен поправиться. Кто их обнаружил-то?

— Мальчонка один, сын сапожника. Случайно все вышло. Сначала из кустов сумел рассмотреть душегуба. Потом набежал на Любимова. А тот как раз возвращался от больного купца, при своей лекарской сумке. Ну и смог спасти Василия, дружинника значит.

— Выходит, двое уж видели убийцу.

— Поболее. Малец опознал его. Видел разок на гостевых рядах, наверное когда тот примерялся к князю. Тот зачастил на укрепления по правому берегу Псковы, в связи с ремонтом стен. А вот во второй раз он его видел уж на постоялом дворе, в посаде.

— И ты сумел установить кто он, — тут же сделал стойку Иван.