Фаворит богини - [11]

Дядя мне рассказал, что эту волну не пережило еще трое матросов, но хвала Аллаху, эта волна была самая большая и после нее шторм пошел на убыль. Мной занялись только после того как удалось наконец освободится от рухнувшей мачты и судно развернулось носом к волне. Джабаль с помощью матросов вытряхнули, выдавили воду, что попала в мои легкие — но все было напрасно, дыхание не возобновилось, сердце молчало. И тут возле самого борта в воду ударила молния, как описывает дядя, грохот был такой силы, что все стоящие на палубе попадали с ног и еще долго не могли придти в себя от боли вызванной этим грохотом. Позже Дед выдвинул версию, согласно которой моряки, освобождая мои легкие от воды, проводили тем самым реанимирующие действия, а мощный разряд тока вызванный молнией, запустил мое сердце. Вот только лимит времени в 5–6 минут рассчитанный на благополучное оживление был исчерпан. Считается что, после этого времени отмирает часть мозга и оживший человек превращается в «овощ». Согласно версии Деда через 5–6 минут после остановки сердца тело покидает душа, отправляясь на перерождение. Моя же душа по неизвестной причине заблудилась во времени и пространстве, а когда устала плутать, заняла первое попавшееся пустое, но полностью функциональное тело, сохранившее память Искандера.

Капитан приказал отнести мое тело в каюту, которую я делил с дядей Гуфаром. Шторм, постепенно стихая, продолжался почти сутки, все это время, изнемогая и падая от усталости, экипаж боролся со стихией, а дядя молился стоя на коленях возле тела любимого племянника. Когда качка утихла до приемлемой, дядя стал раздевать Искандера чтоб провести обряд омовения, но с удивлением обнаружил что тело мягкое, суставы легко гнутся, нет даже намека на трупное окоченение. Боясь поверить в невозможное, дядя трясущимися руками достал из ларца серебряное зеркальце и приложил его корту племянника — зеркало едва заметно запотело. Бессонные сутки, шторм, потеря любимого племянника, (у дядюшки не было родных детей) и его возрождение окончательно подорвали силы старика, он лишился чувств. Сколько провел времени в беспамятстве, он не знал, возможно, усталый организм пожилого человека из беспамятства перешел в сон. Очнулся он от резких команд капитана. Кода он вышел на палубу, то самые худшие его подозрения подтвердились. Наперерез «Саффане», синхронно, словно птица крыльями, взмахивая веслами, ходко шла шестидесяти весельная — шайти (стрела — тип судна за свою быстроходность пользующиеся особой популярностью у адмиралов и пиратов того времени http://rutlib.com/books/4599/OEBPS/i_042.png — адмиральский вариант). Несмотря что на самбуке сменили порванный парус и матросы гребли как проклятые, расстояние с каждой минутой значительно сокращалось. Когда суда сблизились на 300 зир (150 метров), с шайти ударил град стрел, на ахтердеке, который принял на себя первый залп, пали истыканные стрелами кормчие, их помощники и капитан. Разношерстная броня, шлемы и щиты приняли на себя большинство стрел, но немало было и таких, что нашли для себя лазейку. Оставшиеся в живых матросы попадали на палубу под прикрытие бортов и других палубных надстроек, весла бессильно обвисли, захлопал потерявший ветер парус. Судьба «Саффаны» была предрешена.

— Мы сдаемся! Сдаемся! — Прокричал дядя, когда первые кошки, заброшенные с шайти, зацепились за правый борт самбука. — Именем Пророка клянусь! Только не убивайте!

Абордажная команда под гогот и улюлюканье высыпала на палубу нашего судна. Всех оставшихся в живых сноровисто обыскивали, лишали приглянувшихся предметов одежды и прочих ценностей, которые складывали в кучу, затем пинками сгоняли на бак, где так же быстро вязали за спиной руки и рядами ставили на колени. Видно было, что все действия бандитов многократно отработаны и выполнялась хоть и с задором, но на автомате. Не прошло и двадцати минут, как возня с пленниками была закончена и на бак поднялся капитан пиратов. Высок, плечист, смуглое лицо, карие глаза, холодный взгляд, ухоженная бородка — эспаньолка. Остроконечный шлем с брамицей венчает белоснежная чалма, стеганый темно-зеленый халат — скорее кафтан с короткими рукавами — расшит золотым растительным узором из под которого видна мелкоячеистая позолоченная кольчуга с рукавами до запястий. На широком кожаном ремне с золотым узором сабля с крупным рубинам в навершие в ножнах из золотистого дерева, инкрустированного слоновой костью. Дополняли картину шесть перстней с крупными изумрудами и рубинами, украшающие пальцы холеных рук.

— Кто капитан?

— Капитан эмм погиб, я купец и владелец этого судна, я сейчас за главного.

— Что за груз, куда и откуда везете? — Дядюшка как по писанному, без запинки огласил весь список товаров и дополнительные сведения о них.

— Это все?

— Нет господин Нахуда, в моей каюте лежит единственный наследник самого богатого купеческого дома в Багдаде, а я его управляющий и его дядя. Если вы вернете наследника отцу, то получите столько серебра, сколько весит он сам.

— Ты предлагаешь мне бросить все дела и отправляться с этим наследником в Багдад? — Недоуменно поднимает брови капитан шайти.