Фатум - [38]

— Жалели мы Камчу, — продолжил старик. — Думали, тоскует мужик без супруги, а тот и рад стараться: с утра напивался и день-деньской дебоширил, скотину истязал, собак мучил, видно не насытился кровушкой-то.

— И как же он столько народу сгубил? — удивился Кен. — Неужто вы его сразу не заподозрили?

— Да заподозрили, а толку-то? Сбежал Камча на болота, поди его там поищи, — махнул рукой Волан. — Подкараулит ночью, набросится, и снова в кусты. Хрен поймаешь!

Оруженосец с сомнением покачал головой, в этой истории что-то явно не сходилось.

— А вы не думали, что этот ваш Камча вполне мог быть не один? — осведомился он. — Его вы повесили, а тот второй испугался и до вчерашней ночи никак себя не проявлял.

— Ох, не о том ты мыслишь, сынок! — пробормотал дед. — Сперва причину выявлять надобно, а уж опосля выводы делать.

— Какую ещё причину? — удивился Кен.

— Камча ж не просто так свихнулся, — пояснил дед Волан. — Был мужичонка так себе, самый обыкновенный, и вдруг бах — обернулся нелюдем, даже язык человеческий позабыл. Ему петлю на шее вяжут, а он рычит да воет, аки зверюга бестолковая. Тута явная порча! Говорю тебе — прокляли нашу деревню! Вот в чём причина.

— Может ты и прав, — пробормотал Кен, обдумывая новую для себя мысль.

— Ага, — поддакнул дед. — Отселе вывод: ищи душегуба среди своих, того, кто послабже духом. Порча на таких прежде всего действует.

В словах старика была определённая логика, чем больше Кен об этом думал, тем больше в этом убеждался. Ведь его собственная версия, со вторым убийцей, действительно не объясняла пятилетний перерыв между последними преступлениями. Где бы злодей скрывался всё это время? И почему не нападал? Сплошные вопросы. А в версии с порчей всё сходилось как нельзя лучше: действие проклятья, по-видимому, началось с Камчи. Когда же его казнили, деревня уже опустела, и в ней не осталось никого способного продолжить цепь злодеяний. Однако проклятье от этого не развеялось, оно лишь заснуло на какое-то время. И вот, спустя пять лет, в деревню заходят ополченцы Д'Аржи, кто-то из них оказывается восприимчивым к порче и старая история повторяется вновь.

«Рановато я записал Д'Эфле в идиоты, — подумал оруженосец. — Следить друг за другом было не такой уж плохой идеей! Что ж признаю — был неправ».

Не успел он закончить мысль, как в печке раздался характерный свист закипающего чайника. Услышав его, дед Волан радостно засуетился.

— Хватит ужо Камчу вспоминать! Всё давно прошло да быльём поросло, — затараторил он. — Давай-ка, лучше, чайку травяного хлебнём. Он непростой, целебный и в лихорадке дюже помогает!

Продолжая приговаривать в том же духе, старик наполнил бурдой из чайника две большие глиняные кружки, одну оставил себе, а вторую протянул оруженосцу.

— Слышь, дед, а ты, как я посмотрю, неплохо разбираешься в травах? — хлебнув горячего отвара, поинтересовался Кен.

— Ага, — подтвердил старик. — Как-никак потомственный знахарь.

Тут в голову оруженосцу пришла любопытная мысль:

— А сонные зелья ты делать умеешь? — осведомился он. — Можешь сварганить такое, чтоб я заснул и всю ночь не просыпался?

— Могём и такое, — подтвердил дед.

— Сделай, будь другом! — взмолился оруженосец. — Замучила бессонница проклятая! Каждую ночь меня терзает!

— Да не канючь ты, сделаю, — согласился дед и преспокойно продолжил пить свой чай.

Однако Кену теперь было не до чая. Он так устал от ночных кошмаров, что жаждал немедленного избавления.

— Сколько понадобится времени? — поторопил он старика. — Можно как-то побыстрее!

Волан сердито взглянул на нетерпеливого юношу и сокрушённо покачал головой:

— И куда вы молодые вечно спешите? Всё-то вам побыстрее да поскорее.

— Ну, прости уж, — извинился Кен. — Очень надо!

— Ишь ты какой! Надо ему, — усмехнулся Волан. — До вечера всё равно спать не лягешь, а к вечеру сделаю.

Знахарь явно хотел добавить что-то ещё, но его прервал скрип открывающейся двери. В избу вошёл бывший стражник. Похоже, он был не в духе и, не сказав ни слова, брякнулся на лавку поближе к печке.

— Далеко ходил? — поинтересовался Кен.

— Да так, — ушёл от ответа Жан.

— А всё-таки? — гнул свою линию оруженосец.

— Ну что ты пристал? — разозлился Жан. — Живот болит, второй день до-ветру бегаю. Доволен, следопыт?

«Подозрительно, — подумал оруженосец. — Хотя вполне может оказаться правдой. Как бы то ни было, нужно внимательней за ним приглядывать».

* * *

Отправившись в глухую деревеньку, в сердце Оманских болот, Дамир Сису рассчитывал спокойно отсидеться там недельку другую. Это забытое всеми селение казалось ему идеальным укрытием от преследователей, ведь окружавшие его топи снискали себе по-настоящему дурную славу. Десятки людей сгинули в них безвозвратно, однако Дамир не боялся повторить их судьбу: ещё подростком он работал на оловянной шахте по соседству и хорошо запомнил едва заметную тропинку сквозь трясину.

Каково же было его удивление, когда добравшись до места, он повстречал там других ополченцев, да не одного-двух, а сразу целый десяток. С того момента его не покидало дурное предчувствие и, услыхав в ночи чьи-то крики, он сразу догадывался, что последует дальше. Так и случилось — в деревне, как и пять лет назад, снова начались жестокие убийства, давнишний кошмар повторился вновь.