Фатерланд - [61]
– Я отправилась в Нью-Йорк. Попыталась стать актрисой. Не получилось. Попробовала стать журналисткой. Это устраивало меня больше. Поступила в Колумбийский университет – к великому утешению отца. А потом – разве знаешь, что с тобой будет, – завязался роман с преподавателем. – Она покачала головой. – До какой глупости можно дойти? – Выдохнула струйку дыма. – Вино ещё осталось?
Марш опорожнил бутылку и заказал другую. Подумал, что и ему нужно что-то сказать.
– А почему Берлин?
– Возможность выбраться из Нью-Йорка. Поскольку мать немка, легче получить визу. Должна признаться: «Уорлд юропиен фичерз» не такое важное агентство, как может показаться, когда слышишь его название. Два сотрудника с телексом в захудалом районе города. Откровенно говоря, они были страшно рады заполучить любого, кому дадут визу в Берлине. – У неё заблестели глаза. – Видите ли, я не знала, что он женат. Тот преподаватель, – Шарли щелкнула пальцами. – Вы бы сказали, неважное предварительное расследование.
– И когда у вас кончилось?
– В прошлом году. Я отправилась в Европу, чтобы показать всем, что я на что-то способна. Особенно ему. Поэтому я так переживала, когда меня решили выслать. Боже, снова видеть их всех. – Она глотнула вина. – Возможно, у меня тяга к отцам семейства. Сколько вам?
– Сорок два.
– Как раз то, что мне надо. – Она с улыбкой посмотрела на него поверх бокала. – Так что будьте осторожны. Женаты?
– Разведен.
– Разведен! Перспективно. Расскажите о ней.
Ее прямота то и дело заставала Марша врасплох.
– Она была… – начал было он и осекся. – Она… – и замолк. Как в нескольких словах рассказать о той, с кем прожил девять лет, пять лет как разведен, которая только что донесла на тебя властям? – Она не похожа на вас, – все, что он смог сказать.
– А именно?
– У неё нет собственного мнения. Ее беспокоит, что подумают люди. Никакой любознательности. Злая.
– На вас?
– Естественно.
– Встречается с кем-нибудь?
– Да. С партийным бюрократом. Он ей больше подходит.
– А вы? У вас есть кто-нибудь?
В голове пронеслось: «Прыгай в воду. Ну, прыгай же». После развода у него была связь с двумя женщинами. С учительницей, жившей этажом ниже, и с молодой вдовой, преподававшей историю в университете, – ещё одной знакомой Руди Хальдера. Иногда он подозревал, что Руди задался целью подыскать ему новую жену. В обоих случаях связь продолжалась несколько месяцев. Обеим женщинам в конце концов надоели звонки не ко времени с Вердершермаркт: «Что-то случилось. Извини…»
Вместо ответа Марш сказал:
– Столько вопросов. Вам бы надо быть сыщиком.
Шарлет скорчила гримасу:
– Так мало ответов. Вам бы быть репортером.
Официант налил вина. Когда он отошел, она призналась:
– Знаете, я возненавидела вас с первого взгляда.
– А, это все моя форма. Она заслоняет человека.
– Эта форма действительно заслоняет. Когда мы встретились сегодня в самолете, я вас сразу и не узнала.
Марш подумал, что есть ещё одна причина его хорошего настроения: он не видел в зеркале своего черного силуэта, не встречал людей, старавшихся стать незаметными при его приближении.
– Интересно, – спросил он, – а что говорят об СС в Америке?
– Не надо, Марш. Ну пожалуйста, – попросила Шарли, отводя глаза. – Давайте не будем портить хороший вечер.
– Я серьезно. Мне бы хотелось знать.
– Говорят, что люди из СС убийцы, – ответила она, помолчав. – Садисты. Воплощение зла. Сказала, как просили. Понятно, не подразумеваю ничего личного. Еще вопросы?
– Миллион. Хватит на целую жизнь.
– На целую жизнь! Ну что же, давайте. Правда, я заранее не готовилась.
На мгновение он растерялся, слишком уж широк был выбор. С чего начать?
– Война на Востоке, – наконец произнес Марш. – Мы в Берлине слышим только о победах. Однако вермахт вынужден доставлять гробы домой с уральского фронта по ночам в специальных поездах, чтобы никто не видел, сколько оттуда прибывает покойников.
– Я где-то читала, что, по оценкам Пентагона, с 1960 года погибло сто тысяч немцев. Люфтваффе день за днем бомбит русские города, но русские продолжают наносить ответные удары. Вы не можете победить, потому что им некуда деваться. А применить ядерное оружие вы не осмелитесь, потому что боитесь нашего возмездия, ведь тогда весь мир взлетит на воздух.
– Что еще? – Он пытался вспомнить недавние заголовки. – Геббельс утверждает, что немецкая космическая техника каждый раз побивает американскую.
– Вообще-то, по-моему, это действительно так. Спутники с Пенемюнде запускались на орбиту на несколько лет раньше наших.
– Жив ли ещё Черчилль?
– Да. Теперь он стар. Живет в Канаде. Королева тоже там. – Журналистка заметила его замешательство. – Елизавета оспаривает английский престол у своего дяди.
– А евреи? Что, по мнению американцев, мы с ними сделали?
Она покачала головой:
– К чему все это?
– Прошу вас. Скажите правду.
– Правду? Откуда мне знать, где правда? – почти закричала она. За соседними столиками стали оглядываться. – Нас приучили думать, что немцы вроде пришельцев из других миров. В этом нет ни доли правды.
– Допустим. Тогда… что утверждает пропаганда?
