Fata Morgana - [13]

И каждый жил надеждою слепою…

Бежали все: им не было числа!

Ударили в набат колокола,

И дикий страх владел теперь толпою.

……………………………………………….

Я не бежал: что будет, — суждено.

Я в этот день смотрел на мир спокойно:

Спасенья нет… Мне было все равно.

И я раскрыл широкое окно,

Чтоб встретить смерть бесстрашно и достойно.

Я сознавал, что я ничтожней тли,

Что в этот день, покинув мир, умру я,

Что все огонь сотрет с лица земли,

Что будет все развеяно в пыли,

Как мог бы дым развеять на ветру я…

Еще вчера душа была светла,

Еще вчера все было по-иному:

Казалось, мир был прочен, как скала;

Земная жизнь манила и звала

Отдаться вновь всему, всему земному…

А день бледнел… Угас пожар зари…

Динамо шли, но вдруг не стало тока,

И в сумерках потухли фонари…

Безлунна ночь. Впотьмах, как дикари,

Бежали все по прихоти потока.

Толпа не ждет! Заторы на мостах…

Там, в темноте, проклятья, давка, драка:

Бессильны власти на своих постах…

И крик один у многих на устах:

Сегодня в ночь — атомная атака!

«В закатный час я на песке хрустящем…»

Der Himmel liess,nachsinnend seiner Trauer

Der Sonne lassig fallen aus der Hand.

N.Lenau

Le ciel vient de laisser, dans le deuil qui l’accable,

Le Soleil lui glisser negligemment des mains.

A. Therive.

В закатный час я на песке хрустящем

Лежал у моря в смутном полусне:

Задумавшись, забыв о настоящем,

С минувшим вновь я был наедине…

И в памяти, как нити в паутине,

Сливались мысли… Розовый закат

Бледнел вдали и гас в морской пучине;

Ночная тень была уже у врат…

Пусть в этот час живое сердце знало,

Что жизнь — лишь сон, что тело — только прах;

Пусть разум знал, что жить осталось мало, —

Надежда тлела, побеждая страх.

Но так тревожно ласточки кричали…

Да, смерть следит за жертвой, как паук,

И небо вдруг нечаянно, в печали,

Позволит солнцу выскользнуть из рук…

«Иду пустынною тропой…» (Рондель)*

Иду пустынною тропой,

Такой чужой, такой усталый…

Еще в огне вечернем скалы,

Но в небе гаснет свет скупой.

Так меркнет жизнь… А я, слепой,

Бездомный странник запоздалый,

Иду пустынною тропой,

Такой чужой, такой усталый…

Как зверь, на дальний водопой

Я пробираюсь, одичалый,

Туда, где гаснет запад алый.

Шуршать песчинки под стопой…

Иду пустынною тропой.

«Думы мои о тебе одной…»*

Думы мои о тебе одной

Я в тайне хранить умею…

Сердцем тебе я давно родной,

Но правды сказать не смею…

Думы мои о тебе одной.

В мире моем — лишь «не ты» и «ты».

Всего, что «не ты» — не надо…

Стоить ли жить, если нет мечты?

А сердце тебе так радо!..

В мире моем — лишь «не ты» и «ты».

Мысли мои у тебя в плену,

Где долго душа томилась:

Точно ждала, что простишь вину,

Простишь, что любовь ей снилась…

Мысли мои у тебя в плену.

Возмездие

Пусть человек был, волей случая,

Еще вчера пещерным жителем, —

Ему знакома гордость жгучая:

Недавний раб, он стал властителем!

В борьбе с небесными просторами

Рука не дрогнет дерзновенная,

И в небе звездными узорами

Горит покорная Вселенная…

Винты гудят и каждой лопастью

Незримо режут дали мглистые,

А самолет идет над пропастью,

Раскинув крылья серебристые…

Но за добычей Смерть крылатая

В погоню бросится воздушную,

Наметив взором соглядатая,

Куда метнуть стрелу послушную.

Грозя за дерзкий вызов карами,

Недобрый луч пошлют созвездия,

И те, кто мнят себя Икарами,

Погибнут жертвами возмездия!

Палимпсест

Читаю снова жизни длинный свиток,

Где юность скрыла в четких знаках чары…

В те дни я пил из драгоценной чары

Хмельной любви божественный напиток.

Для новых строк уже не хватит места!

Стереть? Но жаль, пожертвовать мечтами,

Похоронить под бледными словами

Былое счастье в склепе палимпсеста…

«В далекой Индии, где сходятся все грани…»

В далекой Индии, где сходятся все грани

Былых времен и быта древних рас,

Брамины вещие, раджи и магарани

Так много тайн уберегли от нас…

Мы, изощренные в пустой игре словами,

В их тайники проникнуть не могли,

Но веет мудростью, непонятою нами,

От древних книг пражителей Земли.

Когда-то с Запада, до побережий Ганга;

Пришли враги в страну Упанишад;

Но македонский Вождь и грозная фаланга

На Запад свой отхлынули назад…

Народ был духом горд, не силой бранных копий!

Он в мыслях шел к началу всех начал,

Творил религию мистических утопий

И жизнь, и смерть с достоинством встречал.

А мы? Стремимся мы свой жалкий век прославить

И на песке воздвигнуть обелиск,

Гордясь, что в небеса нам удалось направить

Свою стрелу и ранить лунный диск…

Черный круг

Вокруг меня колдуют духи злые:

Я в черном круге злого колдовства…

Спасти могли заклятья в дни былые,

Но верить ли, что сила их жива?

Шептать ли их? В пределы нежилые

Не долетать напрасные слова?

И стережет Урана луч склоненный

Мой тайный путь, мне предопределенный.

Ключ (Рассказ археолога)

Здесь был оплот былой державы…

Теперь — кругом распад и тлен.

Как след веков, у древних стен

Тяжелый ключ был найден ржавый.

Я знал: отвесная скала

Была за старой цитаделью,

И в черной башне к подземелью

Крутая лестница вела;

А дальше — длинный ход подземный

Вводил нас в мрачную тюрьму,

Где с дымным факелом сквозь тьму

Шагал когда-то страж тюремный.

Давно-давно томились там

И жили люди в этих норах;

И в позабывших солнце взорах,

Горел огонь мольбы богам…

Но кем же в каменных проходах

Был брошен ключ в стенах тюрьмы,

Где на него наткнулись мы