Фасс! О юных собаководах - [16]

— Ну, сеттер, — опять прервал Дима.

— Ага, сеттер, но это был злейший враг нашего Пирата. Пират ненавидел этого огненного пса. Пес же порядком побаивался Пирата. Но сейчас он его не замечал. Все внимание его было сосредоточено на маленькой птичке, которая вылетела из кустов и прыгала у самого обрыва. Сеттер полз за ней, не сводя с нее глаз. Еще немного, и он задел бы мои трусы. Пират не вытерпел, зарычал и бросился на сеттера. Схватил его, смял и… под ним обсыпался песок, и оба с обрыва бултыхнулись в воду. Пират крепко держал врага, но, как только он почувствовал себя в воде, челюсти у него разжались, и он испуганно кинулся к берегу. На берегу он отряхнулся и приготовился встретить невольного виновника своего купанья. «Пират, — кричал я, — не смей!» Пират обернулся ко мне и увидел, как за нашими спинами красиво рассекал воду сеттер. Он плыл к другому берегу. Пират даже присел от злости, честное слово, и вдруг с злобным рычанием, так что пена брызгала у него из открытой пасти, понесся по берегу, огибая пруд, к месту, куда подплывал сеттер.

Ясно было, что Пират не даст тому вылезть. Он бы его схватил и так отделал, что и не узнать бы этого красавца. Мы все кинулись на выручку пса. Но сеттер уже доплыл и не стал ждать страшного противника, а во всю прыть полетел к дому. Пират бросился в погоню, но сеттер бежал быстрее и вскоре скрылся с глаз.

— А дальше что? — заинтересовался Дима.

— Дальше получилась интересная штука. С нами была одна девчонка, Нина, она очень любила Пирата и всегда таскала ему сахар. Когда Пират спохватился, что все-таки неудобно бросать нас и белье, и вернулся, около пруда никого уже не было. На берегу лежали только туфли. Это Нина их забыла. Пират, верно, вспомнил про то количество сахару, какое она ему перетаскала, и решил туфли доставить в лагерь. Одна гражданка пришла купаться и видела, как Пират мучился с туфлями. Одну туфлю возьмет, другая падает. Туфли маленькие, а в пасти никак не держатся. Пират пробовал и так и этак. Эту подберет, та выпадет. Он пыхтел, сопел, вымазал всю морду, а туфли взять не удавалось. Наконец он зажал их лапами и смог ухватить зубами. Было не особенно удобно, трудно дышать, но туфли не падали, и Пират побежал.

Представь себе наше удивление, когда в аллее появился этот спаситель потерявшихся туфель. Мы обступили его со всех сторон. «Туфли! Чьи туфли? Туфли чьи?» кричали мы на разные голоса. Пират положил туфли на землю и сел около них. Наши попытки взять это сокровище ни к чему не привели. Пират ворчал, не давая к ним притронуться. Наконец явилась и Нина. Ей было стыдно, что она забыла туфли на пруду, и очень была рада, что они не потерялись.

Пират получил еще одну порцию сахару, а я ему притащил большую миску с обедом. Просить его есть не надо было. Все съел и лег в тень. Мы решили сделать экстренный выпуск стенгазеты — написать о Пирате, поместить его портрет, а на ошейник прикрепить дощечку с нарисованной туфлей и надписью «За спасение туфель».

А Пират крепко спал. Во сне он повизгивал, рычал и шевелил лапами. Ему, наверно, снился щеголь сеттер в Нининых туфлях, а он сам ловко плавал по всему пруду от одного берега до другого.

— Ну, это ты врешь! — остановил Дима расходившегося приятеля.

Встреча

После ужина ребята решили итти в лагерь.

— А знаешь, Вовка, — шагая к лагерю, начал мечтать Дима, — а вдруг к нам приходят и говорят: «Вот украли у гражданина, который купался, брюки. Дайте собаку, чтобы она нашла». Ты берешь Шустрого, я — Таймыру. «След, след!» командуем мы, и наши собаки…

— Одна в одну сторону за курицей, другая в другую — за теленком, — расхохотался Вовка, — вот тебе и след.

— И ни чуточки нет у тебя фантазии, — огорченно развел руками Дима.

— Зато у тебя много. Щенки рядом еще ходить не умеют, а уж ты: след, след!

— Каждая собака — прирожденный сыщик, — быстро сказал Дима.

— Фу, Шустрый, фу!

— Откуда такие познания?

Дима промолчал. Ему не хотелось рассказывать о том, что они как-то говорили по этому поводу с Ланой и она уверяла его, что читала об этом в какой-то книге.

— Вот и лагерь, — прервал молчание Вовка. — Подтянись, галстук поправь, идем к начальнику. Да что с тобой?

Дима, не отвечая, широко улыбнулся и одним махом перепрыгнул через забор. И вдруг Вовка увидел за забором привязанную на цепь большую собаку, а рядом… рядом стояла девочка, и не было никакого сомнения, что это была Лана.

— Ланка! — радостно вскрикнул он и последовал за Димой.

— Ой, вот здо́рово, совсем неожиданно, вот хорошо! Как же догадались приехать? Знакомьтесь: это Трос, мы с ним друзья, только не подходите к нему близко. Ну, пойдемте к начальнику на ночевку устраиваться. Ко всем едут, а ко мне еще никто — и вдруг двое!.. Как Шустрый, Таймыра? — тараторила, не слушая ребят, Лана.

Дима вспомнил, что он, собственно, обижен на Лану, и отвернулся от нее.

— Дима, ты что, оглох за это время? — теребила она его за руку. — Ну, пошли!

— Да, послушай, Лана, — остановил ее наконец Вовка, — во-первых, мы не к тебе приехали.

— А к кому?

— Сами к себе, — мрачно заявил Дима.

— То есть как это сами к себе?

— Очень просто: мы здесь на даче живем, а в лагерь так себе, просто шли к ребятам узнать, нет ли кого собаководов. А ты уж вообразила, что к тебе. А сама написать и не подумала.