Фасс! О юных собаководах - [15]

— Фу! Фу! — кричали все, гоняясь за щенками.

— Батюшки мои! — причитала выскочившая хозяйка.

Наконец Вовке удалось за хвост поймать Шустрого. Он сейчас же взял его на поводок. Через минуту поймали и Тайму — весь рот у нее был в перьях.

— Что же делать? — посмотрев на растерявшихся мальчиков, спросил Вовкин отец. — Не смейте больше спускать их с привязи! — вдруг обозлился он. — Идите себе с собаками сами, я никуда не пойду.

— Не тронут тебя собаки, а к курам мы их живо приучим. Дай-ка Шустрого!

Вовкина мама взяла Шустрого и подвела его к курятнику.

— Фу, Шустрый, понял? Фу!

Шустрый очень приветливо махнул хвостом. Его темные глазки лукаво посматривали на маму.

— Ну вот, он больше не будет, — убежденно проговорила мама. — Берите полотенца, пошли.

Не успели дойти до соседнего дома, как Шустрый рванулся. Поводок выскользнул из Вовкиных рук, и Шустрый понесся, но теперь не за курицей, а за теленком. Таймыра вертелась юлой. Но Дима, хотя и упал, когда она бросилась за Шустрым, крепко держал поводок.

— Фу! — успокаивал он ее, лежа на животе. — Фу, Таймочка!

— А чтоб вас, это не отдых будет! — И Вовкин папа и Димина тетя демонстративно повернули домой.

Вовка поймал наконец Шустрого.

— Вот дикарь-то! Ну, ничего, — успокаивал он маму, — ведь просто он никогда не видел ни кур, ни телят.

— Попробуй-ка теперь отца убедить!

— Да, а моя Муля еще похуже, — убитым тоном пробурчал Дима. — А главное — спросить не у кого, и в инструктаже ничего о телятах не сказано.

— Знаешь, Дима, пойдем вечером в лагерь, может, эта дивчина что и знает.

— Ну да, у девчонки одалживаться!

— Какой ты нетерпимый! — рассмеялась Вовкина мать. — А мне говорили, что с Ланой ты дружишь.

— Оставь, мама! — остановил ее Вовка.

Но Дима был уже далеко впереди.

— И что это за люди взрослые, все им надо, до всего есть дело, — проворчал Вовка.

— Не ворчи, а держи покрепче Шустрого: вон там жеребенок — они ведь еще незнакомы.

И верно, не успел Вовка покрепче закрутить вокруг руки поводок, как Шустрый заметил жеребенка и готов был броситься и на него.

— Фу! — крикнул в этот момент Вовка и сильно дернул поводок к себе.

— Как это на вашем языке называется? — улыбнулась мама.

— Принуждением, но вот только кричать мне не надо было!

— Иди сюда скорей! — крикнул из-под горы Дима. — Ой, и хорошо!

Вовка огляделся кругом. Ничего подозрительного, вроде людей, кур или телят, не было. Он спустил Шустрого и сбежал к речке.

Дима уже барахтался в воде. Он кувыркался, плавал саженками и весело отфыркивался. Таймыра, дрожа, лежала на берегу.

— Тайма! — позвал Дима. — Толкни-ка ее, Вовка!

Но Вовка был уже в воде.

Шустрый бегал по берегу, жалобно скулил и смотрел на маму, как бы прося ее помочь.

Вдруг он с каким-то отчаянием бросился в воду и поплыл к Вовке. Сперва он смешно выбрасывал, обрызгивая голову, лапы, тряс ушами, но уже через несколько метров поплыл плавно, разгребая лапами под водой и не брызгая.

— Ай да Шустрый, вот молодец! — обрадовался Вовка. — Ко мне, Шустрик, ко мне!

Шустрый не доплыл до Вовки одного шага, повернулся и быстро поплыл к берегу.

— Не пускай! — крикнул Дима, плывя ему наперерез.

— Димка, иди к чорту! — не сдержавшись, выругался Вовка. — Забыл, что Леня говорил? Вот запугаешь мне собаку, никогда потом в воду не войдет.

Шустрый вылез, отряхнулся и начал весело бегать, приглашая поиграть Таймыру.

Тайма сначала делала вид, что она на него даже и не смотрит, но вдруг выпрыгнула из травы и быстро кинулась за ним.

Шустрый отпрыгнул в сторону — еще скачок, и он уже опять плыл к мальчикам.

Тайма перебирала лапами у самой воды, потом осторожно вошла в речку, но, чего-то испугавшись, кинулась обратно.

Дима ласково звал:

— Таймочка, Тайма!

Из-за кустов вышли какие-то люди с косами в руках. На косе сверкнул луч солнца и прямо попал на Тайму солнечным зайчиком. Она смешно замотала головой и решительно вошла в воду.

Постояла, попила и вдруг поплыла к Шустрому.

— Классическое приучение собаки к воде, — похвастался Дима, — а вот если бы я ее столкнул в воду и она сразу захлебнулась, то этим я бы все испортил.

— А кто кричал: «Вовка, толкни ее»? — ехидно спросил Вовка.

— Так я же знал, что ты так не сделаешь! — вылезая на берег, ответил, не смущаясь, Дима.

— Вовка, а ты помнишь мне про Пирата рассказывал? — греясь на солнышке, вспомнила вдруг мама.

— Ну, еще бы, вот, Димка, случай был, — и Вовка растянулся рядом с Димой, широко раскинув руки. — Был я в прошлом году в лагере, и была у нас там собака Пират, смешная такая: лапы кривые, морда вся в морщинах, грудища во́ — сидит, так чуть не до земли.

— Ну, боксер, — перебил Вовку Дима, — чего же смешного?

— А вот послушай. Воды этот Пират боялся, как огня. Его когда-то маленького бросили в пруд, он попал в заросли и чуть не утонул, так что никакие силы не могли заставить его даже лапы намочить. Ну, а мы очень часто брали его с собой купаться. Он всегда сторожил наше белье, а когда кто-нибудь подбегал к нему мокрый, он недовольно отфыркивался и отодвигался в сторону. В один из очень жарких дней, когда земля трескалась под лучами солнца, мы «сообразили» и разделись не у кустов, где была тень, а на самом солнцепеке. Бедный пес только посматривал на кусты — ему очень хотелось лечь в тень. Когда я это увидел и хотел выскочить, чтобы перетащить белье, вдруг из кустов появилась рыжая, такая яркая на солнце морда с длинными висячими ушами.