Фасс! О юных собаководах - [13]
Развитие техники не устраняет собаку от службы на войне, а наоборот, позволяет использовать ее все шире и шире.
И я искренне обрадовался, когда увидал вот эту будку и узнал, что молодежь увлечена таким прекрасным делом, как собаководство. Всем, чем могу, я с удовольствием помогу вам, юные друзья! — совершенно неожиданно воскликнул профессор.
— Ну, что вы, что вы! Абсолютно не за что меня благодарить, — отмахивался он руками от благодаривших его ребят и взрослых.
— Разрешите попросить вас, профессор, — пробрался к нему Леня, — прочесть лекцию вот на эту же тему в клубе собаководства.
— С удовольствием, с удовольствием! — внимательно всматриваясь в Леню, ответил профессор. — А вы разве здесь живете? Я вас как будто не видел.
— Нет, я из клуба. Пришел вот к этим юнцам, — кивнул Леня в сторону Вовки и Димы, — помочь.
— Ах, вот как! То-то я смотрю… Этих-то хорошо знаю — на глазах выросли. Ну что ж, прочту, прочту с удовольствием! Вы мне позвоните — и договоримся.
— Лана, — позвал Дима и отошел в сторону, — пойди сюда. Понимаешь, мне надо у тебя спросить…
Лана протянула Диме руку.
— Ладно, Димка, я не сержусь. Что ты хотел спросить?
— Ой, Ланка, хорошая ты девчонка!.. Дать еще Таймыре есть или не надо?
— Больше не надо. Иди скорее спать, я тоже побегу, а то дома достанется.
— А ты не боишься? Я провожу.
— Вот вы где! А я ищу тебя, Лана. Идем домой — нам по дороге. Ну, Дима, на кровать Таймыру не бери спать.
И, пожав озадаченному Диме руку, Леня с Ланой быстро вышли из ворот.
«Ко мне!»
Для Вовки и Димы дни пошли незаметно. Утром, выпив чаю, прежде чем итти в школу, Вовка спешил к Диме. Тот выбегал с Таймырой, и они шли к Шустрому. Быстро чистили будку и выгул и начинали играть со своими любимцами.
Шустрый из белого комочка очень быстро превращался в неуклюжую собачку. Таймыра, тоже порядком неуклюжая, казалась по сравнению с Шустрым подвижной. Но это только пока не начиналась игра. В играх же побеждал всегда Шустрый. Щенки очень любили, когда Вовка и Дима возились с ними. С лаем и визгом гонялись они по всему двору. Как-то в самый разгар игры Вовка незаметно надел на Шустрого ошейник. Дима то же самое проделал с Таймырой. Перед этим и Вовка и Дима долго ходили по магазинам и искали мягкие ошейники, но все их поиски ни к чему не привели, и Вовка пожертвовал свой ремень. Ремень разрезали, снабдили пряжками, пришили кольца, и ошейнички вышли наславу. Но ни Шустрый, ни Таймыра не оценили всех хлопот мальчиков, и, как только надели на них ошейники, они начали старательно срывать лапками этот ненужный им предмет.
— Димка, — крикнул Вовка, — а ну давай в догонялки!
Дима побежал за Вовкой. Шустрый поглядел-поглядел, еще разок скребнул ошейник и с веселым лаем ринулся за Вовкой. Таймыра ждать себя не заставила. Через некоторое время щенки совсем забыли про ошейники.
Мальчики поймали расшалившихся щенят и сняли с них ошейники. Потом надели опять.
Но те даже внимания на это не обратили.
— Видал? — подмигнул Дима. — Они уже привыкли! Что за умные собаки!
— К ошейникам привыкли, а вот с поводками труднее будет, — умерил его восторг Вовка.
Но опасения Вовки были напрасны. Когда через два дня во время бега Вовка на ходу прицепил поводок к ошейнику Шустрого, тот даже не обернулся — бежал себе за Вовкой и бежал. С Таймырой дело оказалось сложнее. Дима не сумел это проделать так же удачно, как Вовка, и Таймыра сразу заметила, что она на привязи. Она начала мотать головой, уперлась ногами в песок, и вид у нее был очень испуганный.
— Не тяни ее, — крикнул Диме Вовка, — отпусти поводок!
Почувствовав себя опять на свободе, Таймыра понеслась по двору. Сзади волочился поводок. Таймыра подхватила его в зубы и, играя с ним, продолжала бегать.
— Таймыра! — подозвал ее Дима и побежал с ней рядом, уже на ходу подбирая поводок покороче. Он бежал все медленнее, затем остановился. Таймыра играла поводком.
— Ну, вот видишь! — победоносно посмотрел Дима на Вовку. — Во́ какой я дрессировщик!
— Ладно, на сегодня хватит. Дима, а ты не забываешь Таймыре снимать ошейник?
— Как же, забыл! Чтобы у нее шерсть вся повылезла? Это ты Шустрому не забудь снимать, а я-то Таймырке не забуду.
Как-то Вовка принес своему питомцу чашку с едой и вместо обычного «Шустрый» позвал:
— Ко мне, ко мне!
Шустрый поглядел на него, а потом поднялся и подошел к еде.
— Ко мне, хорошо, ко мне, — погладил его Вовка и дал ему есть.
— Дима, — похвастался Вовка, — а у меня Шустрый по команде «ко мне» подходит.
— Ну? — удивился Дима. — Что же ты мне не сказал? Я Таймыру тоже научу.
— Учи, посмотрим.
Но сделать это Диме не удалось; он сейчас ничему не учил Таймыру, или Тайму, как прозвала Таймыру Димина тетя. Он переживал очень тревожное время. Уши у Таймы, вечером прекрасно стоявшие, вдруг наутро оказывались или совсем лежащими, или одно ухо стояло, другое падало. В клубе над Диминым страхом посмеялись и сказали, что так и должно быть. Массировать уши не советовали. А Таймыра как нарочно: не успеет Дима порадоваться, что ухо у нее стоит, как она вдруг возьмет да и опустит его. В комнате Таймыра вела себя вполне прилично, если не считать тетиной туфли, которую она, наверно, спутала со своими игрушками и порядком погрызла.
