Фартовый человек - [94]

– А бросать общее дело, своих друзей – это, по-твоему, товарищеский поступок?

– Незаменимых людей не бывает, найдешь кого-нибудь еще, – спокойно сказал Алексей. – Сейчас много хорошей молодежи. Ты публику в зале видел?

– Это из-за кого? Из-за кого ты уезжаешь? Кто она? – Бореев рычал на Алешу так, словно они действительно находились в Ноттингаме и Бореев на самом деле был шерифом, а Алексей – пойманным стрелком из отряда Робина Гуда.

– Какая разница, – вздохнул Алеша. – Одна девушка. Мне трудно с ней встречаться теперь. А служа в армии, я смогу приносить пользу социалистическому Отечеству. Ты бы лучше пожелал мне счастья.

Бореев вдруг смягчился, погрустнел.

– Желаю тебе счастья, – сказал он, как старший товарищ младшему. – Может быть, ты потом вернешься.

– И ты будь здоров, – отозвался Алексей.

Он пожал Борееву руку и ушел.

Скоро ушла и Татьяна Германовна, и все другие. Где-то внизу мыкался неприкаянный сторож.

Бореев долго, до самой ночи, бродил по опустевшему клубу, во влажном от пота костюме, сгорбленный и скособоченный, со злодейским выражением на лице. Трогал ладонями воздух, шептал сам с собой и каждую минуту преображался то в Ричарда Третьего, то в Шейлока, то в Яго, то в Полония.

* * *

– Упустили, – с завидной невозмутимостью докладывал Дзюба Ивану Васильевичу. – Как сквозь землю провалился.

Он подробно доложил, как входили в квартиру Цветковой, изложил свое мнение касательно самой Цветковой, задержанной и доставленной, но еще не допрошенной; сообщил, как ждали, как Ленька явился, как перестреливались, как гнали его по дворам и наконец – вот, упустили.

Юлий тоже доложил, как гнались за Пантелеевым и как его упустили. Против ожиданий, Иван Васильевич никого не ругал за то, что бандит ухитрился проскочить мимо засады, которая вроде как перекрывала для него всякий выход из переулка.

– Пантелеев хитер и удачлив, – сказал, подытоживая услышанное от подчиненных, Иван Васильевич. – И поймать его будет трудно. Но это вовсе не означает, что мы этого не сделаем. Просто придется повозиться немного дольше. Продолжайте работу, товарищи.

И больше он ничего не сказал.

Цветкова была наконец допрошена. О Леньке она говорить отказалась наотрез, но в конце концов назвала еще два адреса. Там был сделан обыск, в результате которого нашли несколько похищенных предметов, в основном драгоценных украшений; задержали квартиросъемщиков, в обоих случаях – женщин; однако никаких результатов эти меры не принесли. Установили также наблюдение, однако через неделю сняли: Пантелеев на тех квартирах не появлялся.

* * *

После спектакля Ольга проснулась с головной болью, однако нужно было вставать на работу, и они с Настей, смеясь и подбадривая друг друга, вместе отправились на фабрику.

Настя совершенно пришла в себя и уже вполне спокойно вспоминала вчерашнее.

– Нельзя, в самом деле, как барышня расклеиваться. Я ведь не барышня, – задумчиво сказала она. – И представление – это такая же работа, как и на фабрике.

– Может быть, все-таки ты немного барышня, – утешила ее Ольга. – Все актрисы нервные, иначе у них не получается изображать чувства.

Настя метнула в подругу такой гневный взгляд, что Ольга рассмеялась.

В цеху Ольгу встретили поздравлениями – кто видел спектакль, все говорили, что понравилось, а кто не видел, поддерживали товарищей и сожалели о том, что не пришли.

– И ты, Ольгина, тоже очень интересно смотрелась.

Ольга чувствовала себя и польщенной и в то же время опечаленной, потому что она уже решила из студии Бореева уйти. Не получится у нее играть какую-нибудь важную роль, а изображать немые картины для фона главных персонажей – скучно. Поэтому, принимая поздравления, она как будто немножко обманывала подруг по цеху.

И тут она сообразила, что оставила в клубе длинные бусы, которые очень любила и надевала, когда хотела быть более уверенной в себе. Ольга только надеялась, что никто не украдет бусы (если уже не украл). До конца смены она доработала еле-еле, так беспокоилась.

Она прибежала в клуб. Дверь была заперта. Ольга постучала в окошко. Долго стучала, прежде чем там по-медвежьи замаячил сторож.

– Чего тебе? – крикнул он через стекло. Голос прозвучал глухо.

– Бусы забыла, – одними губами ответила Ольга.

– Чего? – донеслось из-за окна.

– Пусти! – Она опять постучала.

Сторож исчез и спустя минуту отворил дверь.

– И что лупит как сумасшедшая! – проворчал он. – Так нельзя ответить, что ли?

– Да я и отвечаю, бусы забыла, – сказала Ольга.

– А, – успокоился сторож, – а я тут и не слышу…

Он ушел внутрь помещения. Ольга пошла за ним. Она быстро поднялась на второй этаж, где шли у них репетиции, и стала оглядываться, прикидывая, куда могла положить бусы. В комнате у девушек их не оказалось. Разве поглядеть в общей комнате, где печка? Ольга подошла к печке – точно, бусы висели на крючке, вбитом в стену. Очевидно, они упали, а кто-то подобрал и повесил, чтобы случайно не попортились.

Ольга протянула к ним руку и вдруг увидела, что между стеной и печкой засунут квадратик бумаги. «Вдруг сильно нагреется и загорится? – подумала Ольга, вытаскивая листок. – Не хватало еще пожар устроить».