Фарт - [71]
Было ясно видно, что ее разбирают одновременно два чувства.
Одним из них была похоть неимоверной силы, которая в здешних краях считается, судя по всему, стрррррастной любовью. Как раз тот самый вариант, что у Кармен с этим солдатиком. А вторым чувством было некоторое, я бы сказал, злорадство. И именно выражение этого злорадства на личике Кончиты не давало мне покоя всю дорогу. Оно означало: а я знаю, что будет дальше!
Я пока что не знал, но был предупрежден тем, что увидел, а предупрежден, как известно, значит вооружен.
Ну что же, будем надеяться…
В общем, ехали мы, ехали, и наконец приехали.
Извилистая лесная дорога закончилась раньше, чем бутыль.
Когда между деревьев замелькали постройки, мало отличавшиеся от хижин, в которых обитали повстанцы сеньора Альвеца, в бутыли оставалось еще больше половины. И это было правильно. Ехать на важную встречу, набравшись до бровей, было бы недипломатично, но Альвеца это, похоже, не очень беспокоило. В демократичности здешних обычаев я уже убедился, а кроме того, история знает множество случаев, когда алкоголь отнюдь не мешал даже в делах государственной важности.
Товарищ Ельцин в этой области был весьма компетентен, и ничего – живем!
А Петр Первый, так тот вообще не просыхал со своим Алексашкой. Как проснется с утра, а алкаши, между прочим, рано просыпаются, так хвать за бутыль – и по стопарю. И давай государственные дела делать.
В общем, прибыли мы в распрекрасном настроении, и когда Альвец, вылезая из машины, чуть не выронил бутыль, его разобрал такой смех, что он ее все-таки выронил. Но, к счастью, бутыль не разбилась, упав на мягкую землю, да и не велика была бы потеря, потому что, как я понял, у них тут за каждым углом такая бутыль найдется.
Встретил нас лохматый черноволосый повстанец, как две капли воды похожий на нашего Педро. На плече у него висел «АКМ», а в руке он держал здоровенный косяк и время от времени затягивался из него. Похоже, накурился он здорово, потому что смотрел на нас, как на марсиан. А может быть, сам чувствовал себя марсианином. В общем, его царство сейчас было явно не от мира сего. Отдав нам честь левой рукой, он сделал гостеприимный, как ему показалось, жест, и мы с Альвецом последовали за ним.
Из одной из хижин нам навстречу вышел щеголеватый мужчина, одетый в прекрасный бежевый костюм, белоснежную сорочку и с шелковым платком на шее. Его черные блестящие волосы были гладко зачесаны назад, в руке была бамбуковая тросточка, а верхнюю губу украшали тоненькие черные усы. Лет ему было около сорока, и его худощавое лицо, под которым с легкостью можно было угадать кости черепа, было совсем не добрым. Именно такими в старых советских фильмах изображали коварных латиносов. Взять хотя бы Педро Зурита из «Человека-амфибии».
Но, подойдя к нам вплотную, Хуан Гарсия, а в том, что это был именно он, у меня не было ни малейшего сомнения, широко улыбнулся, и его лицо, покрытое этаким колониальным загаром, украсилось множеством мелких морщинок, отчего стало немного добрее и приветливее. Не от улыбки, а именно от морщинок. Я тоже изобразил приветливые морщины на лице, и Альвец представил нас друг другу.
– Хуан Гарсия, – с чувством собственного достоинства произнес хозяин.
– Теодор Свирски, – с неменьшим пафосом ответил я.
– Вас еще называют Знакаром? – утвердительно спросил Гарсиа.
Оп-па, а к этому я не был готов…
Но вино, которым я наливался уже три дня, сыграло роль отличного амортизатора, предохраняющего организм от резких движений, и я не моргнув глазом ответил:
– Совершенно верно. Такое имя я тоже ношу.
– Весьма приятно встретиться с уважаемым человеком, – любезно сказал Гарсия и повел рукой в сторону стоявшего в тени каучуконосной гевеи стола, грубо сколоченного из толстых досок.
– Взаимно, – ответил я, и мы с Альвецом направились к столу.
Он, между прочим, тоже никак не отреагировал на то, что Гарсия произнес мое прозвище. Значит, знал, но ловко делал вид, что не знает. Хитер, собака! Ну что же, будем настороже. Теперь, как я уже чувствовал, должна была начаться настоящая игра.
Усевшись за стол, Альвец, на которого я после ситуации с моим именем смотрел новыми глазами, оживленно занялся разливанием, а я, для поддержания разговора, сказал:
– Сеньор Гарсия, позвольте мне поправить вас в произнесении моего имени.
– О, – Гарсия с готовностью кивнул, – буду рад этому небольшому уроку незнакомого языка.
Я несколько раз медленно повторил слово «знахарь», и Гарсия, внимательно выслушав меня, повторил:
– Знахар… Знахарь… Правильно?
– Абсолютно, – восхитился я, – надеюсь, ваше имя я произношу без досадных искажений?
– Без всяких! – Гарсия категорично повел ладонью.
Он говорил по-английски почти совершенно чисто, и иногда мне даже становилось завидно. Но что поделаешь, он жил в Америке значительно дольше, чем я, и этим объяснялось все.
Наконец вино было разлито, мы подняли стаканы, и Альвец сказал:
– Мне приятно, что двое таких уважаемых людей встретились в такой благоприятной обстановке, чтобы обсудить важные проблемы. Надеюсь, результатом этих переговоров станет полное согласие по основным вопросам.
Бывший борец по прозвищу Грек любил и был любимым. Но в один злосчастный день стычка с зарвавшимся авторитетом лишила его всего. Отец и сестра Грека погибли в огне. Он потерял любимую невесту и своего нерожденного ребенка. За ним идет охота. И он выходит на бой против всех. Чтобы выжить, он обречен убивать.
Рэмбо – авторитет, известный не только в Питере, но и далеко за его пределами. Оказавшись на вершине криминально-деловой пирамиды, он сталкивается с проблемами такого масштаба, о которых раньше и понятия не имел. Наложить лапу на его бизнес пытаются и спецслужбы, и влиятельнейшие московские политические группировки. Что делать? Согласиться уйти на вторые роли и играть по чужим правилам или отчаянно рискнуть, поставив на карту все – деньги, власть, жизнь своих близких? У Рэмбо есть свой вариант – третий.
Иван Таранов предан. Он – вне закона. Против него – и воры, и менты, на него объявлена облавная охота. Все, что дорого Ивану Таранову, – свобода, любимая женщина, сама жизнь – все под угрозой. Но его война с ворами-наркодельцами не закончена, потому что он точно знает: монстров невозможно перевоспитать, их можно только уничтожить. Теперь Таранов – КАРАТЕЛЬ.
Отсидев три года на сибирской зоне, Рэмбо с друзьями возвращается в Питер, где в разгаре криминальная война за передел сфер влияния, война не на жизнь, а на смерть. Однако по дороге его подстерегает смертельная опасность. Рэмбо и не подозревает, кто стоит за попыткой лишить его жизни и уничтожить его бригаду. Он и не догадывается, что в этой войне он обретет свою истинную любовь и будет вынужден ее защищать…
Константин Разин, получивший в тюрьме прозвище Знахарь, отсидел четыре года, готовясь к самому дерзкому побегу за всю историю существования зоны. Перед ним четыреста верст тайги, за его спиной погоня. Спастись невозможно. Но спастись необходимо. Потому что Знахаря сжигает изнутри неутолимое желание отомстить за покалеченную жизнь. Отомстить так, чтобы недруги прокляли тот день и час, когда решились посадить невиновного за решетку.
По примеру своего кумира «железного Арни» Влад Невский решил стать известным культуристом и упорно шел к своей цели. Но злая воля судьбы обрушила на его голову череду обманов и бед: у него отняли жилье, лишили куска хлеба, любимая женщина, не справившись с жизненными трудностями, оставила его. В конце концов Влад оказывается втянутым в криминальные разборки. Злой рок вынудил его стать бандитом, и теперь его зовут Рэмбо. Он умен, силен и дерзок, и скоро о нем узнает весь криминальный Питер!
Уходит в прошлое царствование императора Александра Первого. Эпоха героев сменяется свинцовым временем преданных. Генералу Мадатову, герою войны с Наполеоном, человеку отчаянной храбрости, выдающемуся военачальнику и стратегу, приходится покинуть Кавказ. Но он все еще нужен Российской империи. Теперь его место – на Балканах. В тех самых местах, где когда-то гусарский офицер Мадатов впервые показал себя храбрейшим из храбрых. Теперь генералу Мадатову предстоит повернуть ход Турецкой войны… Четвертая, заключительная книга исторической эпопеи Владимира Соболя «Воздаяние храбрости».
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
После изнуряющей войны между русской мафией и американскими «латинос», Знахарь ищет прибежища в Мексике. Свободный от старых грехов, он решает найти того, кто уничтожил его надежды на спокойную жизнь. И пусть противник кажется неприступным, ему не избежать возмездия. Ведь рядом со Знахарем женщина, способная преследовать «дичь» без устали и страха.Неужели он нашел ту, что так долго искал? Тем сильнее страх потерять ее.
Злой рок опять испытывает Знахаря на прочность. Удел сильных – терять тех, кого любишь, но не время предаваться воспоминаниям. Знахарю придется начать все с нуля, и не в России, а за океаном, в Америке. Решая возродить воровской кодекс чести, Знахарь сплачивает вокруг себя новую команду. Но для главы русской мафии в Америке Знахарь всего лишь зарвавшийся выскочка. Столкновение неизбежно. Сможет ли Знахарь и его команда взять новую высоту или воровская удача оставит их?