Эмили показала ему дом и угостила чашкой чая. Они немного поболтали, а потом Питер засобирался домой. Эмили проводила его к машине.
— Я не исключил тебя из завещания, кстати. И не сделаю этого!
Эмили укоризненно взглянула на старика.
— Питер!
— Знаю, знаю, ты мне не внучка. Но зато я люблю тебя, как родную. Если беспокоишься о мальчиках, не нужно. Оба рады, что я так поступил. Они считают, что ты это заслужила после того, через что я заставил тебя пройти. Андерсон уже создал трастовый фонд для моей настоящей внучки, кем бы она ни оказалась. И знай, я не исключил тебя из завещания не потому, что хочу расплатиться или откупиться. Просто я счастлив думать, что у тебя останется что-то от меня. Ты же хочешь, чтобы я умер счастливым?
— Я не хочу, чтобы ты вообще умирал.
— Тогда не спорь со мной, мне это вредно. — Питер оглянулся на дом, где копошились рабочие. — Да, никто, кроме ребят Итана, не делает эту работу быстрее и лучше. Видишь вон того толстячка на крыше? Он с Итаном с тех пор, как племянник строил свой первый дом.
— Это люди Итана? Но они из компании «Джакад констракшн». Я думала, их наняла страховая компания...
Питер удивленно вскинул брови.
— Мне казалось, ты знаешь, что «Джакад» — одна из дочерних компаний Итана. Такие специалисты не по карману ни одной страховой компании.
Эмили смутилась:
— То есть Итан...
— Ты сама говорила со своим страховщиком?
— Нет. Итан сказал... сказал, что все уладил.
Питер кивнул.
— Он так и сделал.
— Но... не понимаю, почему он так поступил?
— Хороший вопрос. Спроси его, когда в следующий раз встретишься с ним.
С этими словами Питер сел за руль, попрощался, завел мотор и был таков.
А Эмили дождалась, пока строитель, на которого он указал ей, спустится с крыши, и выяснила, что действительно Итан Вест нанял их, а все счета отправляются в оффшорную компанию, которая занимается инвестированием объектов Итана.
Ложась спать, Эмили заставила себя выключить мобильник, но всю ночь ворочалась, борясь с желанием включить его снова. Она раз за разом прокручивала в голове события прошлых недель. Не ее ли сомнения и неуверенность помешали ей разглядеть Итана и принять его таким, какой он есть? Ища совершенства, она сама была далека от него.
Придя к определенному выводу, девушке удалось наконец заснуть.
Рано утром она позвонила Дилану и спросила, есть ли у него все еще ключи от дома Итана.
Эмили с трудом удалось отговорить Дилана стать частью ее плана и внести в него свои безумные идеи. Встретившись с Диланом на берегу, чтобы забрать ключи, она убедила его не следовать за ней на паром в сторону Вайеке.
Дилан вырядился в плащ с поднятым воротником и шляпу. Он достал из кармана записку с указанием адреса и кода от сигнализации.
— Съешь ее, когда запомнишь цифры, — с заговорщицким видом оглядываясь по сторонам, сказал он. — Я намазал записку мармеладом, чтобы легче прошла в горло.
Эмили лизнула бумагу и почувствовала вкус грейпфрута. Дилан явно писал адрес за завтраком.
— Значит, это не исчезающие чернила? — подхватила его настроение девушка.
Дилан усмехнулся:
— У меня лимоны кончились.
Эмили убрала записку в кармашек зеленого летнего платья.
— Спасибо, — улыбнулась она и помахала Дилану с парома.
К счастью, указания оказались верны, а не запутаны, как ожидала Эмили, судя по костюму сыщика, в который облачился Дилан.
В жилище Итана витал приятный аромат роз, как будто дом ждал ее появления в своих стенах. Эмили оставила сандалии у двери и, сосредоточившись на своей миссии, приметила место над мраморным камином под картиной какого-то мариниста.
— Что ты делаешь?
Эмили подпрыгнула от неожиданности, успев на лету подхватить небольшой стакан, который едва не выскользнул у нее из рук.
— О боже, Ты напугал меня до смерти! — воскликнула девушка, проверяя стакан на наличие трещин и других повреждений. — Не могу поверить, что он чуть не упал!
Итана удивил ее обвинительный тон.
— В чем дело?
— Бокал дыни. — Она заботливо поставила вещицу на камин.
— Он довольно маленький, чтобы вместить дыню.
— Этот бокал называется так, потому что на нем используется особый рисунок. Кстати, это очень ценная вещь.
— Неужели? Такой небольшой стаканчик? И сколько он стоит?
Эмили назвала цену, все еще дрожа от страха. Итан повнимательнее присмотрелся к вещице.
— Так много?
Девушка старалась успокоить свое бешено колотящееся сердце, чувствуя прилив удовлетворения от его изумления.
— Да, это очень редкая вещь. Фарфор пятнадцатого века. Бокал принадлежал вдовствующей королеве, которая подарила его влиятельному британскому подданному, жившему в Китае в начале двадцатого века. Мой дедушка купил его больше тридцати лет назад на закрытом аукционе. Это самое ценное его приобретение, — с гордостью объявила Эмили.
— Погоди минутку! Хочешь сказать, эта вещь все время была у тебя? Я думал, ты на грани банкротства.
Эмили не сразу сообразила, на что намекает Итан. Потом ее глаза широко раскрылись от шокирующего осознания его слов.
— Но я не могла выставить его на торги! Это была радость и гордость дедушки. Он называл его «своим единственным сокровищем». Бокал действительно бесценен. И я бы никогда не продала эту вещь. Это моя история, мое наследие...
