Фарфоровое лето - [10]

Шрифт
Интервал

Я шла медленно. Нечетные номера находились на левой стороне, возрастая по направлению к предместью. Я искала номер три. Вот номер один — старый, но безликий дом с заросшим палисадником. Я нерешительно прошла мимо него. Но уже издали разглядела: кованой, увитой зеленью решетки, которую я ожидала увидеть дальше, не было. Я наткнулась на асфальтированную дорожку. Она пересеклась с другими, дорожки сбегались ко мне со всех сторон. Между ними — редкие, затерянные старые деревья. И много жилых корпусов. Трехэтажные, с мансардами, окрашенные в желтый и коричневый цвета. От сточных желобов тянулись темные, въевшиеся в штукатурку подтеки. В каждом корпусе было несколько пронумерованных подъездов. Но я-то искала не номер подъезда, а номер дома. Я побежала вдоль бетонного поребрика, отделявшего дома от улицы. На повороте, где кончался переулок, на последнем корпусе был написан номер. Три-девять. Четыре номера вместо одного. Много домов вместо одного-единственного. Теперь я все знала. Мой энтузиазм внезапно угас. Я чувствовала себя не просто разочарованной, а обманутой. Пора было возвращаться в город.

В модной итальянской закусочной я съела у стойки тарелку запеченных с сыром canelloni и выпила бокал valpolicella. Потом купила себе дорогой, бирюзового цвета пуловер, широкий и длинный. Конрад такие терпеть не может.

Пошла на выставку, которую так и не увидела вчера, два часа слонялась там между коллажами и абстрактными картинами, расспрашивала о ценах, затем завязала разговор со служителем, простодушным пенсионером, который, подкрепляя слова жестами, выразил мне свое отрицательное отношение к экспонатам, что улучшило мое настроение, и я решила навестить дедушку Юлиуса.


Дедушка Юлиус — один из тех редких людей, у которых всегда хорошее настроение. Моя бабушка считает, что у ее младшего брата, оставшегося, так же как и ее сестра Елена, одиноким, счастливый характер. В ее устах это звучит отнюдь не как комплимент. Я думаю, что из всех наших родных никто так не ценит счастливый характер дедушки Юлиуса, как ценю его я. Когда я была маленькой, он придумывал для меня великолепные развлечения, увлекательнейшие игры. Во всем, что мы предпринимали, был едва уловимый привкус запретного. У нас всегда существовала какая-нибудь маленькая общая тайна, так что в присутствии родителей и бабушки мы только и делали, что перемигивались и подавали друг другу знаки молчать. В течение нескольких лет я не слишком радовала свою семью, но дедушка Юлиус всегда находил массу извиняющих меня причин. С Конрадом он не нашел общего языка. На свадьбу не пришел. Болезни, которой он тогда отговорился, я не верю по сей день.

Дедушка Юлиус был и до сих пор остается большим поклонником женщин. Джентльмен старой школы, он окутывал покровом тайны свои многочисленные увлечения. Время от времени кое-что становилось известным, тогда моя бабушка строго выговаривала ему. Он молча выслушивал ее упреки и продолжал в том же духе, что и раньше. В конце концов бабушка свято уверовала в то, что интересы ее семидесятилетнего братца носят исключительно платонический характер, я лично несколько сомневаюсь в этом.

Как бывший государственный служащий, занимавший высокий пост, дедушка Юлиус получает приличную пенсию, которой вполне хватает на жизнь. У него старомодная, но уютная квартира в центре города, большую часть времени он тратит на свою коллекцию автографов, меньшая часть уходит на изучение истории нашей семьи.

Мой приход заметно обрадовал его. Он сразу же предложил мне коньяк, и я, уже снимавшая стресс вальполичеллой, раскрепостилась еще больше. Потом он показал мне свое новое приобретение: автограф Элеоноры Гонзага, супруги Фердинанда Третьего. Я повертела в руках пожелтевший листок с каллиграфическим четким почерком писца и выцветшей подписью высокородной дамы, смеясь над слегка двусмысленным анекдотом, который в это время рассказывал дедушка Юлиус.

— А как с историей нашей семьи? — спросила я наконец. — Ты обнаружил еще что-нибудь?

Теперь, придя снова в хорошее настроение, я хотела выяснить, известно ли дедушке Юлиусу о существовании дочери Клары Вассарей.

— Нет, я не могу похвастаться новыми результатами. Впрочем, это не так уж и важно, в конце концов, речь идет всего лишь о хобби. У меня нет прямых наследников, которым я мог бы что-то оставить, я ведь последний Лётц, если уж говорить об этой ветви нашей семьи.

— А потомки брата твоего отца, — спросила я простодушно, как будто в течение этого дня мне не пришлось усиленно напрягать свой мозг, чтобы разобраться в хитросплетениях родственных связей.

— У него же была только одна-единственная дочь Клара, — объяснил дедушка Юлиус и добавил: — Прости, что мне приходится в этой связи произносить имя, которое ты больше не хочешь слышать. Она вышла замуж, и таким образом закончилась и эта линия Лётцев.

— Понятно, — сказала я, — ведь ее дети носят фамилию Вассарей.

Я еще раз взяла в руки автограф Элеоноры Гонзага и, делая вид, что рассматриваю его, ждала ответа.

Однако я не получила его. Дедушка Юлиус склонился над своим письменным столом, подравнивая черные папки, и, казалось, не слышал моего замечания.


Еще от автора Элизабет Хауэр
Полгода — и вся жизнь

В центре внимания Элизабет Хауэр — выдающейся австрийской писательницы — судьба нашей современницы со всеми ее счастливыми и горькими моментами. Героине романа удается не ожесточиться в жизненной борьбе, сохранить уважение к себе, она умеет понять других людей, любить и прощать.


Рекомендуем почитать
Монастырские утехи

Василе ВойкулескуМОНАСТЫРСКИЕ УТЕХИ.


Стакан с костями дьявола

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спасенный браконьер

Русские погранцы арестовали за браконьерство в дальневосточных водах американскую шхуну с тюленьими шкурами в трюме. Команда дрожит в страхе перед Сибирью и не находит пути к спасенью…


Любительский вечер

Неопытная провинциалочка жаждет работать в газете крупного города. Как же ей доказать свое право на звание журналистки?


Рассказ укротителя леопардов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.