Фараон - [99]

Блейк свернул в тёмный проулок и быстро проследовал по нему до самого конца, останавливаясь на каждом перекрёстке, чтобы проверить, не стоит ли ожидать каких-нибудь сюрпризов с боковых улиц. Поблизости от базара ещё сновали люди. По большей части это были поставщики и носильщики, которые доставляли товар на завтрашний день: торговля шла своим чередом, невзирая на священную войну. Время от времени неподвижный воздух нарушал гул вертолётов или гром сверхзвуковых истребителей, которые направлялись на боевые позиции. Один раз Блейк замер под сводом почерневшей от дыма старой кузницы, а затем спрятался в тень, прижав Сару к себе.

— А что теперь? — спросила она.

— А теперь молись любому Богу, — процедил сквозь зубы Блейк и посмотрел на часы: — Через пять минут узнаем, услышал ли он твои молитвы.

Они застыли, не шевелясь, в молчании прислушиваясь к малейшему шороху. Прошло пять минут, потом десять, потом пятнадцать минут лихорадочного ожидания, и Блейк, подавленный, опустился на землю, уронив голову на колени.

Сара напустилась на него:

— Ты можешь объяснить мне, что мы здесь делаем? Почему мы не последовали за этими двумя мужчинами? Сейчас мы уже были бы на пути к американскому посольству, чёрт возьми!

— В этот час мы могли бы уже быть мёртвыми, насколько мне известно. У меня зародились подозрения ещё тогда, когда нас задержали таким образом египтяне и когда мы нашли эти документы. И у тебя, полагаю, тоже. А этот человек к тому же знал моё имя: кто ему его сказал?

Сара покачала головой:

— Не знаю, я больше ни в чём не уверена... И я могла бы сделать это... — Она не успела закончить фразу: из-за угла улицы появился старый чёрный «Пежо-404» с кузовом «универсал» и остановился перед ними.

— Возможно, мы спасены, — с видимым облегчением выдохнул Блейк. — Я должен был бы знать, что египтяне редко бывают пунктуальны. Садись, быстро. — Он помог Саре усесться на заднее сиденье, а сам расположился рядом с водителем: молодым нубийцем с тёмной кожей, рот которого, полный белейших зубов, расплылся в приветственной улыбке:

— Салям алейкум, господин.

— Алейкум салям, — ответил Блейк. — Ты, должно быть, Халед.

— Да, я Халед, господин. Селим сказал мне, чтобы я забрал вас здесь. И ещё сказал мне как можно быстрее отвезти вас в его дом в Каире. Он приедет к вам завтра из Луксора. Придётся ехать почти всю ночь, потому что мы делаем большой крюк по окольным дорогам, где нет ни солдат, ни полиции. В этой пластиковой сумке провизия: вы, должно быть, голодны.

— Так оно и есть, — подтвердил Блейк, — уже несколько дней у нас ни крошки во рту не было. — Он взял пироги с начинкой из овощей и фарша из ягнёнка и передал один Саре, которая с жадностью вонзила в него зубы. Халед вёл машину медленно, с большой осторожностью, ехал по второстепенным дорогам, на которых почти не было транспорта.

— Я составлю тебе компанию, — извиняющимся голосом произнёс Блейк, — но моя жена смертельно устала, дадим ей поспать.

Он протянул руку к заднему сиденью и долго сжимал ею кисть Сары. Потом откинулся поудобнее на спинку сиденья и принялся в молчании слушать рокот старого мотора и смотреть на дорогу, которая покорно ложилась под свет фар.

Халед очень скоро покинул асфальтированное шоссе и, направляясь к равнине дельты, свернул на просёлочную дорогу, полную ухабов. Время от времени они проезжали деревни с домами из необожжённого кирпича и крышами, крытыми соломой и болотным тростником, как во времена Исхода. Блейк чувствовал в воздухе запах навоза и грязи, такой же, как и в деревнях Верхнего и Нижнего Египта, Месопотамии и Инда, запах мест, забытых историей.

Библейский город Пи-Рамзес, откуда отправилось великое переселение, должно быть, располагался неподалёку: они пересекали землю Госен.

В полночь Халед включил радиоприёмник, чтобы послушать новости, и Блейк смог услышать торжествующие нотки в голосе комментатора, описывавшего окружённый со всех сторон Израиль, страну, чья участь уже была решена. Он прослушал интервью какого-то политика, вещавшего, что после победы арабов немногим выжившим евреям, которые смогут доказать, что родились в Палестине, будет предоставлена возможность остаться, приняв палестинское гражданство и поклявшись в верности новому знамени.

Блейк покрутил ручку настройки и поискал европейскую или израильскую станцию вещания, но они все забивались мощными помехами, фактически их невозможно было слушать.

Около часа ночи они сделали остановку на одном из притоков дельты Нила, Халед вышел облегчиться, и Блейк последовал его примеру. Лупа, теперь почти полная, плавала чуть повыше горизонта, предоставив большую часть неба роящимся звёздам. Дуновение ветра заставляло колыхаться гривы папирусов, поблескивавшие как серебряные нити в лунном свете и отражавшиеся подобно щупальцам медуз в спокойном зеркале вод.

Внезапно они услышали на востоке хлопки, подобные отдалённым раскатам грома, горизонт многократно содрогнулся от молний. Немного позже оглушающий грохот разорвал спокойную глубину неба и четыре истребителя со звездой Давида низко пронеслись над зарослями тростника, прочертив за собой длинные дорожки огня: Израиль с гневом реагировал на наступление. Блейк подумал о неумолимом законе, которым уже в течение тридцати веков руководствовался против своих врагов этот народ с долгой памятью: око за око, зуб за зуб.