Фараон - [95]

Археолог тщательно протёр свой скальпель «Клинексом», пока тот не заблестел.

— Он — английского производства, — сообщил Блейк, вновь надевая на орудие колпачок и пряча его в кармашек куртки, — самый лучший из всех.

Беглецы залезли в джип и начали обыскивать его, пока не обнаружили военную карту Синайского полуострова.

— Прекрасно, — не скрывал удовлетворения Блейк. — С ней мы можем найти маршрут подальше от проезжих дорог. Я бы нацелился либо на Исмаилию, либо на Каир: там легче скрыться от наблюдения. Бензина должно хватить.

— Подожди, посмотри-ка, что я нашла, — воскликнула Сара. И показала ему прозрачный пластиковый конверт, спрятанный во внутреннем кармане куртки, надетой на ней.

В конверте лежали два листка на арабском языке с их фотографиями.

Блейк прочитал их:

— Тут говорится, что мы — шпионы «Моссада», заброшенные для подготовки повторной оккупации Синая Израилем.

— Но это абсурд, — возмутилась Сара. — Со мной сыграли дурную шутку во имя каких-то чёртовых государственных интересов... Если мне удастся выбраться из этого бардака, то кому-то придётся дать мне убедительные объяснения.

Они запустили двигатель и поехали, но через некоторое время рация закаркала по-арабски:

— Абу Шариф вызывает «Льва пустыни», отвечайте, приём.

Блейк и Сара переглянулись с недоумённым выражением, в то время как радиопередатчик повторял одну и ту неё фразу. Блейк взял микрофон:

— «Лев пустыни» отвечает Абу Шарифу, слушаем вас.

Последовало несколько мгновений неуверенности со стороны вызывающего, потом голос сказал:

— Какие новости, «Лев пустыни»?

— Лев поймал свою добычу: газель и козерог попали ему в когти. Задание выполнено. Приём.

— Очень хорошо, «Лев пустыни». Возвращайтесь на базу. Приём окончен.

Блейк испустил глубокий вздох облегчения.

— К счастью, у этого радиопередатчика плохая защита и полно помех, они не должны узнать чужой голос.

— Но где ты выучился так говорить по-арабски, да ещё выражаться таким цветистым стилем?

— Я провёл больше времени в Египте, чем в Чикаго.

— И из-за этого твоя жена ушла от тебя? — полюбопытствовала Сара.

— По-видимому. Или, возможно, имела кого-то другого. Я никогда не хотел допустить такой вероятности, но, в сущности, почему бы и нет?

— Потому что ты не заслуживаешь этого, — с убеждением сказала Сара. — Потому что ты — необыкновенный человек.

— Мягкосердечный Кларк Кент, который превращается в Супермена. Не строй себе иллюзий: это всего лишь вопрос окружающей среды. Как только я вернусь в Чикаго, если мы когда-нибудь попадём туда, то опять стану Кларком Кентом. Или того хуже.

Он инстинктивно пошарил в карманах:

— Кто знает, курил ли этот выродок. — Блейк обнаружил пачку египетских сигарет. — Курил всякую гадость. Но это лучше, чем ничего, — удовлетворённо заявил он, поднося к сигарете огонёк своей зажигалки.

Они ехали довольно долго, но встретили всего несколько армейских машин, которые приветствовали их сигналом клаксона, а к вечеру прибыли к воротам Исмаилии. Блейк, поискав, нашёл укрытие за возвышенностью, снял номерные знаки и закопал их; потом оба переоделись и направились в город.

В городе царило странное оживление: издалека доносился жалобный вой сирен, на ярко-красном фоне заката мигали холодные синие огни.

— У меня осталось немного египетских денег, — сказал Блейк. — С прошлого раза, когда я был здесь. Я взял их с собой в ночь отлёта, думал, что еду в Египет. Мы можем взять такси и поискать гостиницу.

— Лучше автобус, невзирая ни на что, — возразила Сара. Они купили билеты в киоске, баранки, обсыпанные кунжутом, и стали ждать на остановке под навесом. В этот момент они увидели эскадрилью истребителей, летевших на небольшой высоте. От оглушающего рёва двигателей сотрясались здания.

Из боковой улицы выехала колонна джипов, набитых солдатами, за которыми ползли бронетранспортёры.

— Но что же, чёрт побери, происходит? — озадаченно спросила Сара.

— Ничего хорошего. Повсюду военные, броневики: либо мятеж, либо государственный переворот. Узнаем, как только смогу прочитать газету.

Они сели в автобус и поехали по городу, но, когда увидели, что на улицах полно блокпостов и контрольных пунктов, вышли на первой же остановке и постарались свернуть в сторону базара, где было легче затеряться в толпе.

Они подошли к мечети, когда небо стало темнеть над крышами Старого города и распев муэдзина заглушал все городские шумы: на момент показалось, что и сирены, и рёв бронетранспортёров стихли, чтобы народ услышал призыв на молитву.

И Блейк тоже остановился послушать долгий жалобный распев, плывущий в сумрачном душном вечернем воздухе, но внезапно пришедшая ему в голову мысль, что, возможно, там, наверху, не было никакого Бога, чтобы выслушать его, ни Бога израильтян, ни Аллаха, ни Бога христиан, наполнила его душу смятением.

Египтолог вёл Сару по переулкам старого центра в поисках ночлега попроще.

— Время нас поджимает, — пояснил он. — Сейчас заметят, что «Лев пустыни» не вернулся в своё логово, и заподозрят, что его вывели из игры. Поиски начнутся повсюду: если мы остановимся в гостинице, нас немедленно обнаружат.

Блейк нашёл дом, в котором сдавались комнаты, в квартале за мечетью и договорился о проживании на пару суток в комнате с удобствами и телефоном в коридоре.