Фантум 2013. Между землёй и небом - [156]

Когда работаешь в паре столько времени, сколько отработали мы с ним, однажды становится понятно, что обо всём уже переговорено. Но это не значит, что все темы исчерпаны или сделались неинтересны. Просто вразумительные ответы найдены не на все вопросы – ну так ведь это пока.

Все ответы рано или поздно будут получены. Все ответы на все вопросы. Это только вопрос времени.

А потом появятся новые вопросы.

И так до бесконечности.

Чем-чем, а временем мы со Славиком располагаем.

– Смысла нет, – ответил я, манипуляторами платформы растаскивая строительный мусор по сеткам, чтобы освободить сороконожке причальный коридор. – Это инстинкты. Как у кошки. Она же прекрасно знает, что солнечный зайчик не поймать, но всё равно за ним прыгает. Хищники. Пусть даже нужда питаться у них и отпала. Миллионов так с пару лет тому как.

– Но мы же на них, к примеру, не охотимся, – проворчал Славик.

– Разумеется. Потому что мы – раса высококультурная и неагрессивная к представителям иного разума, мы несём мир и добро, мы светоч и бла-бла-бла. Ты и сам всё знаешь. Мы всё-таки очень с ними разные. Только в одном они такие же, как мы, и ты сам знаешь, в чём.

Славик надулся и умолк. Постреливая выхлопом, порхал между платформой и ободом кольца, найтуя фрагменты обшивки и конструкций, до которых не дотягивался я.

Когда места стало довольно, я зарядил сороконожке по фасеткам концентрированным лучом с частотой стробоскопа. Клетчи тут же перестали подкрадываться и как ни в чём не бывало нырнули к нам.

Сороконожка погасила огни на пилонах и накрепко вцепилась крючковатыми ногами в палубу. Платформа была маленькая – обычный монтажный понтон, и поэтому сороконожка не поместилась вся на причальном козырьке, а обвилась длинным телом вокруг, блестящими сегментированными арками перечеркнув несколько раз чёрное небо. Словно кольца змеи, подумал я. Вот сейчас она сожмёт их, и…

И – что?

Вот именно. Ничего. Ничего не изменится. Только темп строительства немного снизится, ровно до тех пор, пока меня не соберут-сошьют-склеят в медбоксе регионального городка. И тогда, возможно, в следующий раз я заряжу по играющим в кошки-мышки клетчам уже не просто лучом прожектора. Из инцидента возникнет прецедент, коих за историю строительства уже случилось немало. Каждый – разобран. По каждому составлен акт, согласно которому наказаны виновные.

И что?

Они – подкрадываются и пугают.

Мы – держим лицо.

Это же ведь всё от скуки. От скуки и больше ни от чего. Хоть какое-то разнообразие. Хотя бы иллюзия того, что в мире может произойти что-то, кроме того, что запланировано, просчитано и обсуждено когда-то где-то кем-то. И неважно, сколько у этих кого-то было рук, ног, глаз и голов.

Скука – понятие межрасовое. Тем более вселенская скука.

* * *

Сороконожка ткнула своё рыло аккурат в апертуру моего визора. Глаза в глаза, значит. Знает, как мы устроены. Ну и что. Я вон тоже знаю, что если виброкусачками, что тихо-мирно висят сейчас у меня на инструментальном поясе, ткнуть слегка тебе, членистоногое, вот сюда, под этот вот щиток, в это вот сочленение, то биться тебе в судорогах, брызгаясь гидравлической жидкостью, минут этак пять. Совершенно неуправляемые конвульсии. Делай в эти пять минут с тобой всё, что только душе угодно. Но вот что может потребоваться душе от бронированного червя длиной в состав метрополитена? Ума не приложу. А потому ограничусь тем, что сыграю с тобой в гляделки.

Ну, недолго играли. Я переглядел. Налюбовался вдоволь своим отражением в фасетках. Ничего себе такое отражение. Видали и похуже. Бледен ликом, да глазами тёмен и сух. Ничего, сильнее уже не обезвожусь.

Сороконожка рыло своё – плоское, широкое, как торец бревна толщиной в три обхвата – от меня убрала, буркала фасетчатые закатила, и из глазниц полезли собственно клетчи. Маленькие, кто до колена, кто, покрупнее – до пояса. Многоногие, толстенькие, на тлю похожи. Или на таракашек. Лица только злобненькие, все в грызуще-кромсающих заусенцах. Кстати-кстати…

Я присмотрелся. Нет, ну так ведь и есть! А я всё гадаю, кто у нас такие интересные… кхм, дефекты на конструкциях время от времени оставляет.

А вот кто.

Но говорить вслух я до поры ничего не стал. Словами тут не поможешь. Инстинкты – они инстинкты и есть. Хоть у хищников, хоть у падальщиков.

Я ещё раз внимательно посмотрел в рыло ближайшего ко мне клетчи, напоминающее вывернутую наизнанку мясорубку. Ну так и есть. Ничего, наставлю ловушек, не сунутся в следующий раз любители поживиться на халяву, по старой доброй привычке.

Чем хорошо наше время – гуманных ловушек можно не ставить. Такое понятие, как убийство превратилось в юридический кунштюк. И только. Распылять на атомы непрошеных гостей я же не собирался? Не собирался. А всё остальное в наше прогрессивное время лечится. Ну то есть исправляется. Сшивается. Приклеивается. Подвязывается верёвочками, на крайний случай.

Клетчи между тем отрыгнул тускло-розовый бугристый комок мобильного терминала и с энтузиазмом впился в него жвалами. За ухом засвербело, и монотонный голос в голове сказал:

– Наша приветствовать ваша. Отставание работе графика есть место быть. Сектор ваш. Причина любопытна есть весьма нам.