Фантош. Книга 1 - [9]

Услышав звук открывающейся двери, Гедерика, как и остальные, повернулась на шум, но в последний миг струсила и опустила голову, желая хоть минутой меньше видеть ненавистного жениха. "Успею ещё насмотреться", - мрачно думала она, рассматривая белоснежный конус салфетки. В окутавшей зал тишине прозвучали лёгкие шаги, с тихим стуком отодвинулся и едва слышно скрипнул стул напротив, и Гедерика решилась, наконец, посмотреть на жениха, всё равно отступать некуда: Дигнар практически её муж, и отменить грядущий брак невозможно. Глубоко вдохнув, словно собираясь нырнуть, девушка подняла пылающее, как в лихорадке лицо, и взгляды будущих супругов скрестились. Острые буравчики жестких карих глаз пронзили Геду вражескими стилетами, а одутловатое пористое лицо вызвало физическое отвращение.

Схватку взглядов Гедерика проиграла вчистую. Она уронила голову на грудь, но уродливое лицо жениха всё равно маячило перед внутренним взором, заставляя сердце болезненно сжиматься. Мысль о том, что ей придётся прожить с этим надменным уродом всю жизнь, да ещё делить с ним постель, показалась дикой и абсурдной. На глаза навернулись бессильные, горькие слёзы. Хорошо, что Тель была рядом: нежная и уверенная рука крепко сжала запястье. Слёзы высохли, не успев пролиться, образ проклятого жениха поспешно ретировался на задворки сознания, сердце забилось ровно и спокойно. Однако вновь посмотреть на будущего мужа Геда не решилась. Чуть вскинув голову, она обратила всё своё внимание на входную дверь, возле которой в безмолвном карауле возвышались четыре чёрные фигуры.

Дигнар же, довольный произведённым впечатлением, с откровенным любопытством рассматривал девушку, совершенно не заботясь о том, что со стороны его поведение выглядит беспардонным и откровенно хамским. Гедерика чувствовала его пристальный, изучающий взгляд и краснела всё сильнее. Больше всего на свете ей хотелось выскочить из-за стола и убежать прочь, наплевав на свою важную, судьбоносную для Ликаны миссию. Сознание собственной исключительности больше не грело душу, напротив, девушка вдруг задумалась о пресловутом союзном договоре. Конечно, в общих чертах она знала его содержание, но сейчас в голове завертелся опасный и непатриотичный вопрос: "Что принесёт Ликане союз, основанный на насилии? Пусть насилие свершится над ней одной, но всё же… За мирную и благополучную жизнь будет заплачено её страданиями… Неужели не было другого выхода, кроме как отдать меня чудовищу? Не хочу быть жертвой!" Девушка упрямо сжала губы и повернулась к старейшинам, чтобы, невзирая на присутствие гостя, высказать свои соображения, но выражения, застывшие на лицах умудрённых опытом мужей, лишило её дара речи. Неизменно собранные и спокойные, они выглядели как восторженные юнцы, после долгой разлуки увидевшие предмет своего обожания. Глаза лучились восторгом и счастьем, на губах светились ясные, как солнечный день, улыбки, на тронутых морщинами щёках играл свежий румянец. Девушка перевела глаза на мать и в недоумении мотнула головой. Морика Теригорн пребывала в состоянии близком к истерике: казалось, что она вот-вот вскочит со стула и захлебнётся в диком, ликующем крике. Полубезумный взгляд матери был направлен куда-то поверх головы тиратца, и озадаченная всеобщей одержимостью, Гедерика обратила взор на её источник. За спиной Дигнара возвышалось необычайно красивое существо. Именно существо, ибо у Геды язык не повернулся назвать его человеком. "Люди не бывают настолько прекрасны и совершенны", - отрешенно подумала девушка, рассматривая овальное лицо в обрамлении густых золотисто-каштановых волос. Если бы в этот момент некто дотошный и въедливый поинтересовался у Гедерики цветом глаз или формой носа волшебного создания, то она не смогла бы ответить - красота фантоша была идеальной и распадаться на составляющие не желала. Ни единого изъяна, хотя бы малюсенькой родинки, чтобы взгляд мог за что-то зацепиться и дать пинок замершему в оцепенении мозгу.

Сын сатрапа ехидно усмехнулся в лицо огорошенной невесте, перевел взгляд на старейшин и подумал о том, что будь на то его желание, фантоши вмиг расправились бы с верховной властью Ликаны. "Зря отец отказался от моего плана! В республике наверняка разразилась бы гражданская война, и мы сначала легко покорили бы этих магических недоносков, потом поставили бы их себе на службу и в пух и прах разгромили эльфов и прочих гномов". Дигнар мечтательно закатил глаза, вновь представляя себя властелином материка, но внезапно ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, а в ушах прозвучал неуместный для всеобщего оцепенения смешок. Насторожившись, словно зверь, почуявший охотника, тиратец едва заветно повернул голову и наткнулся на холодные, жемчужно-серые глаза эльфийки. Тель презрительно кривила губы и смотрела на него совсем не так, как полагалось смотреть на будущего хозяина материка. Под её колючим, враждебным взглядом Дигнару даже стало немного страшно, но приятно потяжелевшие серебряные браслеты на правом запястье прогнали гадкую внутреннюю дрожь, вернули уверенность и ощущение силы. На полных, суховатых губах заиграла не менее уничижительная, чем у Тель, улыбка, а в ненавидящих, маленьких глазках ясно читалось: "Дай срок, и я весь ваш поганый род уничтожу!" Эльфийку, однако, угроза не испугала. Продолжая с отвращением смотреть на Дигнара, она отпустила руку Геды и положила ладони на тарелку. Раздался оглушительный треск, фарфоровые осколки сломанным веером распластались на скатерти. Сын сатрапа недовольно поморщился - громкий звук отвлёк внимание ликанцев от Оникса, и теперь все они удивлённо смотрели на Тель.