Фантомная боль - [6]
Ни слова не говоря, отец собрал свои книги, сложил их стопкой в холле, а сверху положил записку:
«Собственность Роберта Г. Мельмана. Не прикасаться».
Как-то раз, когда мы ехали в такси на очередной фильм, отец сказал:
— Агрессивность свойственна не только животным, но и человеку. Чтобы уметь справляться с человеческой агрессивностью, твоя мать целых шесть лет училась в институте. — Он больно ущипнул меня за кисть и добавил: — Шесть лет учиться, как справляться с человеческой агрессивностью, — ты хоть понимаешь, что это значит?
С тех пор как я осознал, что мои родители немного чокнутые и что единственный нормальный в семье — это я, меня не покидало чувство ответственности за них. И хоть я и не воспитывался в строгих религиозных традициях, я все же написал письмо Богу, в котором рассказал, что родители назвали меня Харпо, что они швыряются книгами из окошек, оба слегка не в себе, правда, этого не осознают, в общем, я написал Богу о том, что нам срочно требуется его помощь. Позже отец нашел эту мою записку и где-то ее использовал, как он вообще использовал все.
В тот вечер мой отец писал:
мой ненаглядный психованный сынуля,
Похоже, воля Всевышнего в том, чтобы всем Мельманам расти в сумасшедшем доме. Я сам вырос в дурдоме, теперь та же участь постигла и тебя. Я не удивлюсь, если узнаю, что и твои дети, когда они у тебя появятся, тоже будут расти в дурдоме.
Не переживай слишком сильно из-за того, что твоя мать время от времени швыряет книги из окна, даже когда, прочитав это письмо через много лет, ты припомнишь, как в тот вечер она распахнула раму и мои книги, словно осенние листья, посыпались вниз. Это еще ничего, если из окна летят книги, представь себе, что было бы, если б она начала швыряться мебелью или ценными вазами. К тому же книги выдерживают падение с десяти метров, а люди в большинстве случаев — нет. Ты должен помнить, что многие пациенты твоей матери умирают от передозировки, бросаются в шахты лифтов или под поезд в метро и что для тех, кто постоянно с ними рядом, такое бесследно не проходит. Впрочем, я много раз пытался объяснить ей, что человека, твердо решившего броситься в шахту лифта, спасти невозможно.
Я познакомился с твоей матерью в ночном магазине. Она была студенткой вечернего отделения, я — кандидатом в самоубийцы, правда, я тщательно это скрывал. Целыми днями я бродил по улицам, писал письма и почти всегда отсылал их заказной почтой — опасался, что среди обычной почты они могут затеряться. Так мы и познакомились. Все остальное я расскажу тебе как-нибудь в другой раз.
Много лет спустя я сидел в нью-йоркском кафе и пил кофе с телекорреспонденткой — она летела в самолете восемь часов, чтобы задать мне вопросы, на которые я не знал ответа. Я познакомил ее с твоей матерью, и, когда та вышла в туалет, телекорреспондентка прошептала мне на ухо: «Ну уж разумеется, не она главная женщина вашей жизни?» Я немного помолчал, а потом ответил: «Нет, конечно нет, главная женщина моей жизни — это вы».
Завтра мы пойдем покупать тебе сандалии, чтобы ты мог щеголять в них по улице, словно маленький принц. Потому что это важно.
Раз в год в гости к нам приезжала бабушка Мельман. Она всегда останавливалась в «Шератоне», в двух минутах ходьбы от нашего дома. Если ей доставался номер с окнами на проезжую часть, она жаловалась на гул машин, если же на противоположной стороне — на шумных соседей. Днем она убиралась в нашей квартире либо присматривала за мной и опять-таки жаловалась, что моя мать — никудышная хозяйка и что это очень в духе ее сына — жениться на такой грязнуле.
Своего дедушку я не помню. Кажется, он был знаменитым теннисистом. Моя бабушка любила рассказывать о своем муже, знаменитом теннисисте Ароне Мельмане. Но на самом деле он не продвинулся в мировом рейтинге дальше 268-го номера. Когда уже в первом туре Уимблдонского турнира над ним нависла угроза отчисления, он потерял самообладание, перелез через сетку и накинулся с ракеткой на своего соперника, юношу из Чили. Тот вырвался и хотел убежать, тогда мой дедушка бросился на траву и больно укусил его за ногу. Чилийца с разбитой губой и прокушенной икрой доставили в больницу, а мой дедушка был пожизненно дисквалифицирован теннисной лигой.
На пресс-конференции дедушка заявил, что какой-то мошенник из теннисной лиги наверняка подмешал ему что-то в чай и что против него плетут интриги. Так единственный раз в жизни он попал на первые полосы газет, пестревших заголовками: «Теннисист кусается как бешеная собака».
Всякий раз, когда позже в его жизни случались неприятности, дедушка неизменно восклицал: «Ха! Да тут не обошлось без теннисной лиги!»
Похоже, мой отец рос среди рассказов о том, что его отец был знаменитым теннисистом. Так продолжалось до тех пор, пока он не узнал, что на самом деле его отец, объявлявший кассиршам в универмагах: «Я — Арон Мельман, знаменитый теннисист тридцатых годов», не продвинулся в рейтинге лучших теннисистов мира дальше 268-го номера.
Когда мой отец опубликовал свою первую серьезную книгу «268-й номер в списке лучших теннисистов мира», сразу сделавшую его знаменитым, разум моего дедушки, по счастью, был уже разрушен старческим маразмом. Он сидел в кресле у окна и ни на что не реагировал. Его слабоумие не позволило ему узнать о том, что сын изобразил его в своей книге «268-й номер в списке лучших теннисистов мира» как тирана и мифомана, который в ресторанах всегда науськивал своих домашних: «Объясните им, что я Арон Мельман, знаменитый теннисист тридцатых годов, и что я не терплю подгорелой картошки».
Арнон Грюнберг (наст. имя Арнон Яша Ивз Грюнберг, р. 1971) — крупнейший и, по оценкам критиков, наиболее талантливый писатель младшего поколения в Нидерландах. Лауреат Премии Константейна Хёйгенса (2009) за вклад в нидерландскую литературу. Знаком Арнон Грюнберг и русскому читателю — в 2005 и 2011 годах вышли переводы его романов «Фантомная боль» и «История моей плешивости» (пер. С. Князькова), сейчас же автор ведет собственную колонку в «Новой газете».
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.