Фантомная боль - [28]

Капано отнюдь не считал, что поступает аморально. Даже наоборот. Он говорил так:

— Я делаю людей счастливыми, как это может быть аморальным?

Я собственными глазами видел, что те, для кого Капано делал покупки, любили его, как родного сына. Вот как действует иллюзия заботы, преданности и любви! Капано предлагал высший сорт продукта, в котором человек нуждается больше всего, — лжи.

Я восхищался тем, как ему удается делать деньги из воздуха, или, как он сам выражался, «из улицы, ветра и воды, в которую я невзначай канул».

Мне это казалось идеалом жизни. Как-то раз, когда мы с ним закусывали днем, он вдруг сказал:

— Если люди перестанут смеяться, им останется только умереть.

— Йозеф, — сказал я в трубку, — это Роберт. Я сейчас в «Сент-Амбросии». Ты мне нужен.

Капано расхохотался. У него был заразительный смех.

— Повторяю: я в «Сент-Амбросии», с женщиной. Мне нужен длинный лимузин для поездки в Атлантик-Сити.

— Как, опять? — воскликнул он.

— Послушай, — сказал я, — водитель должен притвориться, что он мой личный шофер, понимаешь? Что он мой постоянный личный шофер.

Капано захохотал еще громче.

— Я эту женщину знаю?

— Нет, ты ее никогда не видел. Я сам с ней едва знаком, я даже не знаю ее фамилии.

— В таком случае будет лучше, если и она не узнает моей настоящей фамилии, — сказал Йозеф Капано. — Как, по-твоему, меня должны звать?

Тут я сам рассмеялся. Смешно, что кто-то спрашивает меня, как его следует называть.

— Михаэл Баумгольд, — на ходу придумал я.

Обычно я даю всем очень удачные имена.

— Михаэл Баумгольд, — повторил Капано, — что ж, подходящее имя для личного секретаря. Будем говорить между собой только по-английски.

Родившийся в Антверпене, Капано приобрел там дурную славу, в результате ему пришлось скрываться в Нью-Йорке. Теперь он изо всех сил старался создать себе дурную славу в Нью-Йорке тоже. Некоторые люди словно видят в этом свою жизненную задачу — повсюду создавать себе дурную славу.

— Вот еще что, — сказал я, — если это мой личный шофер, то я, конечно, знаю, как его зовут. Но как я на самом деле узнаю его имя?

— Напишу его тебе на листочке бумаги, — пообещал Капано. — Буду у тебя через час.

— Только, пожалуйста, не присылай мне мерзкий обшарпанный лимузин, пришли мне новый.

— Роберт, — возмутился Капано, — разве я когда-нибудь присылал тебе мерзкий обшарпанный лимузин?

— Нет, — согласился я.

Перед моим внутренним взором проехали все лимузины, которые в течение всех этих лет присылал мне Капано, — это было похоже на погребальную процессию крупного мафиози.

— Ну тогда зачем меня оскорблять?!

— И еще захвати с собой пару сигар.

— А это еще для чего?

— Кто знает, может, она любит сигары? Есть женщины, которым среди ночи вдруг захочется выкурить сигару. Мне надо быть во всеоружии.

— Пожалуйста.

— И еще на всякий случай захвати «резинки» и всякое такое прочее, что, по твоему мнению, может понадобиться.

Капано порой ходил за покупками и для меня. Я знал, что апельсины стоимостью два доллара за килограмм он вносил в счет по восемь. Но я смотрел на это сквозь пальцы, потому что он часто меня смешил. Люди, которые умеют нас рассмешить, — большая редкость. Кроме того, я не придавал большого значения тому, сколько я трачу денег, ведь они всегда ко мне возвращались. Если не завтра, то послезавтра, если не послезавтра, то через неделю. Так было всегда, и лишь в последние полтора года положение дел почти незаметно изменилось.

Когда я выходил из комнаты, бухгалтер не поднял глаз и не оглянулся. Карандаш по-прежнему дрожал в его руке. Я вернулся за столик.

— Через час за нами заедет шофер.

— А что, у тебя собственный шофер? — удивилась Ребекка.

— Конечно, — ответил я. — А как же жить без шофера?

— Скажи, тебе понравилась статуэтка?

— Я ее еще не распаковал, поставил ее дома возле открытого камина. Твоя подруга из-за этого не расстроилась бы?

Она отрицательно покачала головой.

— Когда моя мама в последний раз видела тебя по телевизору, ей показалась, что ты очень бледный. «Правильный ли образ жизни он ведет?» — подумала она.

— Кто так подумал, твоя мама?

— Когда она узнала, что я собираюсь тебя навестить, она сказала: «Захвати это для него».

Ребекка достала какую-то коробочку и подпихнула ее ко мне. Коробочка была небрежно завернута в подарочную рождественскую бумагу.

— Как мило, — сказал я, разворачивая бумагу.

Это были таблетки, на их упаковке значилось:

«Укрепление зимнего иммунитета. Витамины и минералы. 100 штук драже».

— Как мило со стороны твоей мамы, — сказал я. — А она сама принимает много таблеток?

— Очень много, кроме того, она хочет отправить меня на иглоукалывание.

— Для чего это?

— Чтобы помочь мне бросить курить. Сама дымит как печная труба, побывала уже у шести специалистов по иглоукалыванию, а теперь хочет направить к ним и меня.

— Ты часто общаешься со своей мамой?

— Встречаемся три раза в год — чем реже, тем лучше. Правда, она отдала мне свой старый плащ.

Я прочитал аннотацию витаминов для укрепления иммунитета в зимний период. «Вы будете здоровы и полны энергии целый год».

— Скажи от меня спасибо своей маме, — попросил я, но Ребекка ничего не ответила.