Фантазер - [3]

Дѣвушки разсмѣялись.

"Онъ сказалъ Лованъ, а подразумѣвалъ Адама."

"Я хочу спасти тебя", сказалъ Роландсенъ. — "Ты должна намотать себѣ на усъ, что эти рыбаки всѣ страшные волокиты."

"Вы сами самый большой волокита", сказала другая дѣвушка. "У васъ вѣдь двое дѣтей. Постыдились бы!''

"Такъ-то, Николина; такъ вотъ, что ты говоришь? Ты всегда была шиломъ въ моемъ мѣшкѣ, Николина, это тебѣ самой извѣстно. Но тебя, Рогна, я спасу, во что бы то не стало."

"Ступайте лучше въ юмфру фонъ Лоосъ", сказала Рогна.

"Какъ же плохо ты поняла меня", продолжалъ Роландсенъ. "Сколько, напримѣръ, часовъ тебѣ требуется, чтобы закоптить рыбныя головы, прежде чѣмъ ты завинтишь клапанъ?"

"Два часа", отвѣчала Рогна.

И Роландсенъ кивнулъ головой. Это онъ и самъ разсчиталъ. О, этотъ дьяволъ Роландсенъ прекрасно зналъ, зачѣмъ онъ каждый день является на фабрику, шныряетъ тутъ и выспрашиваетъ у дѣвушекъ.

"Не снимай же крышку, Пернилла, ты съ ума сошла!" воскликнулъ онъ.

Пернила краснѣетъ. "Фридрихъ сказалъ, что я должна помѣшивать въ котлѣ", говоритъ она въ отвѣтъ.

"Каждый разъ какъ ты подымаешь крышку, теплота испаряется", поясняетъ Роландсенъ.

Но, когда вскорѣ подошелъ Фридрихъ Моккъ, сынъ хозяина, Роландсенъ снова принялъ обычный тонъ всеобщаго смутьяна.

"Не ты ли, Пернилла, служила одинъ годъ у фохта? Ты была тамъ такъ зла и сердита, что не била въ дребезги развѣ только однѣ подушки?"

Всѣ окружающіе расхохотались. Пернилла была вѣдь смиреннѣйшей душой въ мірѣ. Она къ тому же жила въ нуждѣ; впрочемъ она была дочерью раздувателя мѣховъ въ церковномъ органѣ, такъ что слегка принадлежала къ священству.

Когда Роландсенъ снова вернулся на дорогу, онъ опять увидалъ дочь кистера Ольгу. Она, конечно, ходила въ мелочную лавочку. Ну, и спѣшила, какъ только могла, чтобы уйти подальше, — стыдно было бы, если бы Роландсенъ подумалъ, что она ждала его.

Но Роландсенъ ни о чемъ подобномъ не думалъ; онъ зналъ: если бы они какъ разъ не подошли другъ къ другу вплотную, юная особа попыталась бы бѣжать отъ него и исчезнуть. И Роландсенъ ничего не имѣлъ бы противъ того, чтобы она отъ него ускользнула. Ужъ она-то ни въ коемъ случаѣ не интересовала его.

Роландсенъ вернулся домой на станцію. Тамъ онъ принялъ торжественное выраженіе лица, чтобы удержать въ границахъ своего помощника, желающаго съ нимъ поболтать; Роландсенъ въ эту минуту не былъ пріятнымъ сослуживцемъ. Онъ заперся въ своей комнатѣ, куда не было доступа никому, кромѣ старухи прислуживавшей ему. Здѣсь онъ жилъ и здѣсь спалъ.

Это помѣщеніе — міръ Роландсена. Роландсенъ понимаетъ кое-что и кромѣ пустяковъ да водки: онъ великій мечтатель и изобрѣтатель. Въ комнатѣ его пахло кислотами, лѣкарствами и аптекарскими снадобьями. Этотъ запахъ чувствовался уже на порогѣ его комнаты, и каждый посторонній человѣкъ долженъ былъ замѣчать его. Роландсенъ объяснялъ, что держитъ въ своей комнатѣ всѣ эти медикаменты для того только, чтобы парализовать запахъ того большого количества водки, которое онъ привыкъ употреблять. Но Ове Роландсенъ лгалъ въ своей великой скрытности.

На самомъ дѣлѣ всѣ эти жидкости въ стаканахъ и кружкахъ употреблялъ онъ для своихъ опытовъ. Химическимъ путемъ открылъ онъ новый способъ производства рыбьяго клея; этотъ способъ долженъ былъ совершенно стереть съ лица земли способъ купца Мокка. Моккъ устроилъ свою фабрику съ большими расходами, транспортъ совершался съ трудомъ, а полученіе сырого матерьяла ограничивалось періодомъ лова; къ тому же дѣло эксплоатаціи отдалъ онъ своему сыну, а тотъ не былъ дѣловымъ человѣкомъ. Роландсенъ могъ получать рыбій клей изъ множества другихъ вещей, кромѣ рыбьихъ головъ, а также и изъ многихъ отбросовъ, негодныхъ для Мокка, Кромѣ того, онъ нашелъ способъ добывать изъ этихъ отбросовъ превосходное красящее вещество.

Если бы телеграфисту Роландсену не приходилось бороться съ бѣдностью и безпомощностью, его открытія навѣрно давно получили бы важное значеніе. Но здѣсь, въ этомъ краѣ, разъ навсегда деньги можно было достать только черезъ купца Мокка, а у Роландсена было полное основаніе не желать обращаться къ нему. Однажды онъ имѣлъ смѣлость замѣтить, что клей тамъ вверху на фабрикѣ при водопадѣ добывается слишкомъ дорогимъ способомъ, но Моккъ на это только махнулъ рукой, заявивъ, что его фабрика — золотое дно. Роландсонъ горѣлъ желаніемъ выступить съ результатами своихъ изслѣдованій. Онъ уже посылалъ образцы своихъ открытій химикамъ внутри страны и заграницу и получилъ извѣстія, что начало даетъ надежду на будущее. Но дальше онъ не шелъ. Ему еще оставалось представить всему свѣту чистую, прозрачную жидкость и добыть патентъ для всѣхъ странъ.

Развѣ Роландсенъ такъ, ни съ того, ни съ сего, появился тамъ у навѣса, чтобы встрѣтить пастора? У господина Роландсена были свои соображенія при этомъ. Если пасторъ дѣйствительно богать, то онъ легко могъ бы ссудить ему сколько-нибудь денегъ для важнаго и чреватаго будущностью открытія. "Ужъ если никто другой не хочетъ этого сдѣлать, такъ сдѣлаю я!" скажетъ, внѣ всякаго сомнѣнія, пасторъ. Роландсенъ надѣялся.

Ахъ, Роландсенъ тамъ легко предавался надеждѣ по самому незначительному поводу. Однако и разочарованіе привыкъ онъ выноситъ мужественно и стойко; онъ былъ гордъ, и ничто не могло сломить его. Вотъ, напримѣръ, и дочь Мокка, Элиза, она тоже не могла сломить его. Она была высока и красива, у нея была темноволосая смуглая голова и алыя губы, и насчитывала она двадцать три года. Были толки, будто капитанъ съ берегового парохода Генриксенъ является ея тайнымъ поклонникомъ; однако шли годы и годы, а ничего изъ этого не выходило. Какая была этому причина? Уже три года тому назадъ Ролансенъ, по юношеской глупости, бросилъ свое сердце къ ея ногамъ. Она была такъ любезна, что пожелала поднять его. Роландсену слѣдовало бы остановиться и отойти назадъ, а онъ пошелъ дальше и въ прошломъ году началъ было объясненіе. Она не нашла ничего лучше, какъ разсмѣяться въ лицо самонадѣянному телеграфисту, и этимъ ясно указала ему, какое разстояніе ихъ раздѣляетъ. Разстояніе между нимъ и ею, которая цѣлый годъ заставляетъ ждать своего "да" даже капитана Генриксена. Послѣ этого случая Роландсенъ бросился, словно ужаленный, и сдѣлалъ предложеніе юмфру фонъ Лоосъ. Онъ хотѣлъ доказать, что отказъ въ болѣе высокой сферѣ еще не смертеленъ для него.