Фантастика. Все демоны. Чарка - [3]

На ходу запнув подальше какой-то конверт, валяющийся на полу и придающий ему неухоженный вид, я вылетаю из квартиры.

Как назло одним из первых попадается шеф.

– Мы, наконец, изволили появиться, – ехидно констатирует он и уже строго, с не сулящими ничего хорошего нотками в голосе добавляет. – Зайдешь после ко мне.

Почесав свою бедную шею, которой, судя по всему, сегодня крепко достанется, мычу невразумительно-извинительный ответ и ретируюсь в студию.

– Ну, что здесь стряслось? – накидываюсь на Димыча.

– Люди ждут. Представители общественности, так сказать.

– По какому делу?

– Наблюдали вчера над городом летающую тарелку.

– Чего? – я оторопело опускаюсь на стул.

– Тарелку, говорю, летающую видели. Неопознанный летающий объект, НЛО, понимаешь?

– Это я уже понял. Дальше-то что?

– А дальше ничего. Вот пришли, хотят поделиться впечатлениями.

– … твою! – рычу я. – Стоило из-за какой-то паршивой тарелки весь сыр– бор разводить! Я уж подумал, что опять наверху зашевелились, а вы – тарелка. Тьфу!

– Ты не кипятись, Серега, – пытается успокоить меня Димыч. – Разве это не интересно?

– Может и интересно, но только не мне. У меня другой стиль работы. Да и была ли она вообще, эта ваша тарелка? Блажь!

– Ничуть не блажь. Многие видели. Нас уже с утра звонками достали. Даже из редакции звонили. Шеф дал указание сделать передачу.

– Па-а-шел он со своей передачей! Пусть сам делает. Я такой материал катать не буду.

– Не ерепенься, Серега, не накаляй обстановку. Давай, пошли. Я уже аппаратуру настроил.

– Дай сигарету, – устало прошу я.

– На, – вытаскивает Димыч пачку, – покури, успокойся и подходи. Я буду в операторской.

– А как снимать-то? – я уже затихаю. – У меня ни сценария, ни вообще каких-либо наметок.

– Делай, как обычно – экспромтом. Потом смонтируем.

– Дал вас бог на мою голову! – сплюнув, я тяжело поднимаюсь, – и тебя, и шефа твоего. Ступай на пульт!

– Ну вот, – хлопает Димыч меня по спине, – порядочек!

Съемочная площадка занимает обширное помещение, но из-за того, что две трети ее забиты телекамерами и различной бутафорией, сама она сузилась до размеров пятачка. То и дело спотыкаясь о кабели, извивающиеся на полу в разных направлениях, я пробираюсь сквозь эти катакомбы и оказываюсь на пятачке. Здесь уже стоит столик с креслами, ширмы подсвечены в соответствующей тональности, подведен микрофон и камеры. Я критически окидываю все это, заглядываю в видоискатели камер, слегка поправляю подсветку и остаюсь доволен. Димыч потрудился на славу. Вот только народа что-то не видать.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – кричу в никуда, вызывая гулкое эхо.

Слышится шорох, из-за розового слоненка выходят парень с девушкой.

– Вам кого?

– Вас, – не очень приветливо отзываюсь я. – Где остальные?

– Здесь еще старичок где-то бродит, – несмело отвечает девушка.

– А операторы где?

Она в ответ пожимает плечами.

– Димыч, – кричу я в микрофон, чувствуя, как на меня уже накатывает нетерпеливый ажиотаж съемки, – где ребята?

– Вставай, поднимайся, рабочий народ! – грохочет голосом Димыча динамик, включенный на полную мощь.

Из катакомб выскакивают взъерошенные Славка и Валерка. Физиономии заспанные. Вслед за ними появляется низенький испуганный старикан, весь в паутине.

– Опять! – накидываюсь на ребят. – Вы когда перестанете спать на рабочем месте? Всех уволю!

– Берем пример с начальства, – вытянувшись по стойке смирно, рапортует ухмыляющийся Славка.

– Поговори мне! Вот доберусь, всех твоих девок поразгоню, – свирепею я. – Будешь тогда по ночам спать, как все нормальные люди.

Славка недавно учудил – заснул во время прямой передачи в эфир. Димычу, как старшему, влетело за срыв передачи. Несмотря на это ни ему, ни мне не хотелось расставаться с этими вечно спящими как сурки, но никогда не унывающими ребятами.

– Вы отряхивайтесь и рассаживайтесь, – говорю я представителям общественности, – привыкайте к обстановке. Я погляжу, что получается, – и лечу в операторскую.

Димыч уже выставил на экранах мониторов экспозиции, и мы принимаемся совместно корректировать.

– Славка, наедь поближе. Валера, чуть правее. Куда ты залез, олух, в луч прожектора! – я в родной стихии и уже не чувствую тяжести в голове. Забываю о суматошном утре и предстоящей экзекуции у шефа. Передо мной – съемка, процесс творчества, создания из ничего той самой штуки, которая называется искусством.

Дед быстро осваивается и ведет себя спокойно, буднично. Девчонка все прихорашивается, стремясь попасть на экран во всей своей существующей и несуществующей красе. Зато парень внушает опасения. Побледневший, он сидит неподвижно, уставившись завороженным взглядом в объектив.

– Ну-ну, спокойнее, малыш, расслабься, – подбадриваю его. – Кушать тебя никто не собирается. Мы уже позавтракавши.

Девчонка исподтишка тычет его локтем в бок. Парень вымученно улыбается, но позу не меняет.

– Испортит съемку, – морщится Димыч. – Может без него?

– Нет, – отвечаю я, – массовости не будет. Я там по ходу дела встряхну его как – нибудь. Начинай сразу. Когда – поймешь. Ну, я пошел.

– Освоились? – спрашиваю, усаживаясь за столик. – Теперь можно немного поговорить. А ты не дрейфь! – хлопаю по колену начавшего опять бледнеть парня. – Лучше погляди, какая рядом деваха сидит симпатичная. И вообще, – обращаюсь уже ко всем, – никто вас пока не снимает. Сейчас посидим, поговорим, отрепетируем, а потом уже пойдет запись. Все, поехали. Добрый день! – обращаюсь я к объективу телекамеры. – Наконец-то и в нашем инфантильном городе начинают происходить невероятные события. Обычно о таких случаях мы узнавали из газет и по радио. И вот к нам пожаловала первая летающая тарелка, первый представитель инопланетных цивилизаций. Многие, вероятно, видели ее этой ночью, а тем, кто прозевал такое зрелище, советуем послушать нас и на будущее почаще поднимать глаза к небу, почаще отвлекаться от бренной суеты нашей жизни. Итак, у нас в гостях очевидцы этого события. Вот их мы и попросим рассказать. Представьтесь, пожалуйста, – обращаюсь к прекрасной половине человечества.