Фантастика восьмидесятых - причины кризиса - [16]

Однако, госкомиздат вовсе не собирается, цитируя финского бизенсмена: "искать бумагу, чтобы печатать деньги." Уничтожение спекуляции, перераспределение доходов в пользу государства при одновременном значительном повышении прибыли - все эти выгоды не представляются ему существенными. Почему? Что перевешивает очевидные экономические соображения? Мы вновь вернулись к исходному вопросу и даже обобщили его: в чьих интересах производится выпуск литературы с_о_в_е_т_с_к_и_м_и книгоиздательствами? Какие социальные силы реально определяют тираж и ассортимент?

Мы показали, что эти силы не лежат в плоскости экономических интересов государства. Попробуем найти другие механизмы.

После известных статей 1984 года, шельмующих работу КЛФ, появилось немало откликов, обычно, неподписанных, в которых читатели предавали анафеме всю лучшую современную фантастику - и нашу, и зарубежную, и ставили в пример книги начала пятидесятых годов. (Не могу не отметить, что примерно то же самое писал А. Казанцев в предисловии к "Синему миру" Ю. Тупицина и в ряде статей-интервью, связанных с началом выпуска новой библиотеки современной фантастики. Знаменательное совпадение!) Никакой аргументации в письмах не было: в этом смысле базарные старухи, орущие в очередях, что при Сталине порядок был, ведут себя более интеллигентно. Так возможно, интересующие нас произведения ориентированы именно на эту "группу читателей", на людей, не способных не то чтобы обосновывать свои утверждения, но хотя бы поставить под ними подпись?

Конечно, на них, но это, к сожалению, не ответ. Данная прослойка пользуется у нас в стране влиянием, но не черезмерным. Не таким, каким можно обосновать статистику: из каждых шести выходящих сборников нф пять относятся к псевдолитературе.

Пять из шести - эти цифры скорее занижены, чем завышены. Выборка деелалась преимущественно по фантастике, изданной в москве.

Следующй шаг в наших рассуждениях подсказывается популярным нынче словом "мафия". Сразу же представляется жуткая картина: коррупция, руководители издательств получают деньги от спекулянтов, госкомиздат также куплени ими на корню, они диктуют политику, ограничивают тиражи, искусственно создавая дефицит, в их кровавых руках каналы сбыта, подкуплена милиция... Смешно? Безусловно, хотя я не стал ручаться, что в этой анекдотическо-апокалиптической галиматье нет некоторой доли правды. Но только доли.

Вспомним, что дело магазина "Океан" было раскрыто и ряд руководящих работников расстрелян. Между тем, книги - это не рыба, на подпольную торговлю которой государству в известной степени наплевать. Так что, книжная мафия, будь она подобна рыбной, давно была бы разоблачена и уничтожена.

Кроме того, отмечу, что выпуск корчагина и де-спиллера никак не отвечает интересам советской книготорговой мафии.

Тогда, быть может, оддадим предпочтение другому варианту того же ответа? Все-таки мафия, но не книготорговая, а чисто издательская. Люди, связанные если не родством и круговой порукой, то знакомствами, личными отношениями, привелегиями. Замкнутый круг, благополучие членов которого зависит почти исключительно от того, что он замкнут, и создана монополия. Жесткая, не брезгующая никакими средствами борьба с теми, кто оказался за пределами круга своих, "не захотел или не смог войти в эту элиту, или не знал, что она существует."

Тогда очевидны причины застоя: издательская мафия заинтересована исключительно в выпуске книг своих авторов, а стрела аримана обеспечивает отсутствие среди таковых людей сколько-нибудь талантливых.

Мафия, безусловно, существует. Однако, она лишь вершина айсберга, выражаясь словами Л. Соболева - лишь накипь, пена на поверхности бака с грязным бельем.

В пеpиод застоя в каждом институте, в каждой отрасли науки и культуры, в каждом направлении искусства складывался тип взаимоотношений, подобный описанному. При всей распространенности явления, любая конкретная "мафия своих" обладала лишь локальным влиянием, и борьба с ней имела шансы на успех.

Против "молодогвардейцев" сложилась сейчас довольно мощная оппозиция. В нее входят почти все "фэны", многие писатели-фантасты, такие известные, как А. И. Б. Стругацкие, К. Булычев, В. Михайлов, редакторы (например, В. Гаков), некоторые критики. Однако, результата не видно.

Александр Казанцев получает "Аэлиту" "за вклад в фантастику". А Дмитрий Биленкин умирает, не получив никакой премии. А Виктор Жилин умирает, не увидев ни одного своего значительного произведения напечатанным.

А Владимир Михайлов уходит с поста журнала "Даугава", журнала, тираж которого он увеличил во много раз. В стране идет перестройка...

Итак, приходится признать, что издательская мафия - явление по крайней мере не случайное, и несколькими десятками фамилий лица, заинтересованные в ее существовании, не исчерпываются.

Тем самым, мы завершили первый круг анализа и вновь вернулись к исходному фундаментальному вопросу. Ответы, лежащие на поверхности, оказались или совсем неудовлетворительными, или неполными.

Попробуем подойти к проблеме с другого конца.

Глава 2.

В одной из предыдущих работ я опредилил фантастику, как создание абстрактных моделей действительности, связь которых с реальным миром осуществляется лишь косвенно - через исследуемую проблему. Но любые модели будущего, даже близкого, неизбежно абстактны, поскольку мы знаем, (или думаем, что знаем) лишь тенденции развития, но не точные законы. Соответственно, связка "настоящее-будущее" нашего мира познается почти исключительно фантастикой, в то время как связка "прошлое-настоящее" находится в ведении классической литературы.