Фантастика и Детективы, 2014 № 09 (21) - [16]
Я люблю тебя,
Мама»
Когда рассвело, к дому вернулась стая бурых гиен.
Они затащили тело в открытую дверь и ушли. А потом пришли снова, и каждая несла в пасти обглоданную дочиста кость, большую речную ракушку или опавший плод.
Они подходили к дверям одна за другой, в порядке, установленном для кормления, и оставляли кости, ракушки и плоды у двери. И, оставляя, тихо скулили. А потом ушли и больше никогда не возвращались на это место.
Сирна и бог
Андрей Кокоулин
26 мая 1973 г.
Ту полянку Юржик приметил давно. Ещё когда на северном склоне Курай-горы отрыли норы прошмыги. Из-за них, чтобы добраться до Чумной свалки, пришлось закладывать крюк к самой границе Стеклянных полей, которые дышали жаром, будто Плимп после «кислой» батареи. Там, на границе, было полно всяких оврагов, ложбинок и осыпавшихся воронок с того времени, как боги воевали на земле. Скользнув тогда в одну из них, антрацитово-черную и в одном месте иззубренную, как Туолев протез, Юржик по пути и наткнулся на усеянный золотистыми стеблями пятачок, удачно прикрытый сдвинувшейся набекрень каменной плитой. Стебли покачивались, словно от невидимого ветра, а на двух или трёх алыми камешками горели бутоны.
Это была такая красота, что Юржик сел и сидел, пока не запищала сигналка на разряд основных аккумуляторов.
На всякий случай, вдобавок к плите, он растянул над пятачком несколько метров отражающей ткани, пряча его от всевидящих небесных глаз, и потом ещё несколько раз наведывался, проверяя, не погибли ли цветы.
Юржик думал подарить эту красоту Сирне на день рождения.
Он знал, Сирна обрадуется. Он даже хотел после этого предложить ей жить вместе. А что? Плимп с Дичкой живут, Гельм с Колой сошлись в прошлом месяце. Сам Юржик не последний старатель в этих местах, и бур у него есть, пусть и барахлящий, и спектрограф имеется. Батарей, слава падающим богам, он на сезон вперёд набрал.
В общем, полянка была основным подарком.
По мелочи Юржик ещё схемами да электронными чипами нагрузился. Взял и две «кислых» батареи – отпраздновать.
К полудню Жизнь уже пощипала холмы – в инфра-диапазоне было видно, как жарко алеют, засвечивая фильтры, развалины на вершинах. Поэтому Юржик пошёл прямиком под магистральной трубой в крошащемся бетонном кожухе – раз Жизнь отстрелялась, то безопасно.
Ему думалось – вот он скажет Сирне: «Давай жить вместе», а Сирна ответит: «Давай». И улыбнётся. И так станет тепло на душе, что можно испугаться сбоя в температурном режиме атомного сердца.
Сирна, Сирна!
Юржик сразу выделил её, едва она появилась у них в Посёлке. Во-первых, у неё очень мило жужжал привод правого колена. Во-вторых, дом себе она выкопала сама, используя съёмный набор землеройных клешней, сама же замаскировала и поставила защитные кожухи. А в-третьих, в ней было немного органики.
В Юржике органики не было.
Нет, он был стопроцентный человек, но как бывает – эволюция да война потихоньку вытеснили из людей всякий скоропорт. Даже мозг, и тот у Юржика был синтетический. Каркас полимерный, манипуляторы – углеродистая сталь и сверхпрочный пластик. Таких уже не делают. Собственно, и людей уже, наверное, не делают. Кончились люди.
А боги всё воюют между собой в небе.
Туоль говорил как-то, что мы же богов и создали. Но Юржик не понимал, как это возможно. Туоль старый, он может и путать.
В Сирне из органики были: полоска кожи на щеке, палец-мизинец на руке и один глаз. Несмотря на обожженную роговицу, глаз был необыкновенно-синий и смотрел всегда строго на собеседника. Менять его Сирна не хотела ни в какую, хотя Юржик и нашёл ей как-то вполне сносный объектив с подходящим разъёмом.
Фух! Юржик свернул от трубы налево и через пятьдесят метров остановился у небольшого холмика серо-коричневой земли. Сканер-опознаватель, камень камнем, лежал как бы и ни при чём. Юржик…
