Фантастика и Детективы, 2014 № 09 (21) - [13]

В доме напротив мелькнул эмпуз. Гризи взревел и застрочил очередями, выжигая и каменные стены, и сам воздух.

Хайс прыгнул.

Медведь заметил движение и отмахнулся огнемётом.

Капитан пригнулся. Оружие свистнуло над головой. Враг крутанулся.

Хайс вскинул хватательные ноги и одним ударом перерубил лапы громадного гризи.

Глядя на умирающего врага, капитан ощутил, насколько он был взвинчен в последние дни. Насколько тяжело переживал бесплодные поиски, насколько не готов был смириться с провалом. Но какой прекрасный отдых: сразиться с тем, кто вдвое превосходит тебя и ростом, и силой!

Бой закончился. Эмпузы потеряли семерых, убитых гризи оказалось втрое больше.

– Возвращаемся! – скомандовал Хайс бойцам. – И не забудьте прихватить медвежатины.

На следующий день гризи убрались с планеты.

Впрочем, это была единственная радость.

Проклятый абориген так и не объявился.

– Обер-сержант Шиншиопай Третий, – проскрежетал Хайс в ярости, когда на закате ленивец позвал его на пляж. – Галактопатруль морочит мои фасеты! Здесь нет аборигена – ни последнего, ни предпоследнего. Будь эта тварь на планете – мы бы давно обнаружили её.

Пушистый негодяй хихикнул.

– Вовсе нет, если хозяин не желает показываться гостям. Согласись, мой воинственный друг: кто покажется вам на глаза после вчерашнего? Куча трупов, город разнесён в пыль, а победители сожрали побеждённых. Разве так ведут себя в чужом доме?

– Медведи начали первыми, – сказал Хайс, отворачиваясь. – Но факт остаётся: на планете нет разумной деятельности, а значит, нет разума. Мои инженеры даже вариант с нематериальностью аборигена отработали. Мы исследовали все энергетические потоки планеты, и я могу гарантировать: местный, если он существует, не бестелесен.

Шиншиопай Третий, сидя под деревом, кивал пушистой головой и улыбался. Он вроде соглашался с Хайсом, но в прищуренных глазёнках светилась хитреца тайного знания. Он вытащил из-за пазухи булку и швырнул на песок.

– Присаживайся, мой мудрый капитан, подождём.

Через минуту на пляж спикировала птица с серыми крыльями и белой головой. Она схватила угощение и хотела взлететь, но булка оказалась с секретом. Сколько ни билась воровка, хлеб даже не шелохнулся. Тогда птица уселась сверху и стала выклёвывать маленькие кусочки еды.

Вскоре к ней подлетела вторая птица, затем третья, четвёртая. Они садились на песок и бочком-бочком подскакивали к угощению. Но всякий раз первая встопорщивала перья и с гневным клёкотом отгоняла товарок. Другие птицы смотрели, как исчезает хлеб, и сипло орали на обидчицу. Наконец они не выдержали: поднявшись на крыло, стая принялась выписывать круги над пляжем. Всякий раз, оказываясь над жадиной, птицы бомбардировали её помётом; уже через минуту и песок, и булка утонули под вонючими серыми комьями.

Первая птица заорала, но поздно: еда пропала. Тогда она расправила крылья и улетела прочь.

Хайс вздохнул.

– Ладно, я понимаю твою аллегорию. Планета не достанется никому, если мы будем ссориться и драться. Разумеется, легче лёгкого забросать друг друга помётом, как бестолковые птицы. Я всё понимаю. Но это не означает, что абориген существует.

– На самом деле, – усмехнулся ленивец, – я хотел намекнуть на другое. Смотри, как интересно получается. Я бросил хлеб, который выращен и приготовлен по рецептам моей родины, из семян, выросших на моей родине. А местная птичка его с удовольствием скушала.

Или, скажем, вчерашний инцидент. Победители-богомолы отужинали побеждёнными гризи и остались довольны. А ведь вы из разных миров. С разной микрофлорой, с разным метаболизмом. Так почему же вы, эмпузы, не умерли в страшных муках от инопланетного медвежьего яда? Почему готовы восполнить припасы мясом пти-ок-беев? А твой милый биолог: кажется, он собирался отужинать мною?

– Подумаешь… эмпузы всегда ели врагов, да и гризи не прочь.

– Именно! Так не бывает, но так есть. Почему? Думаю, ты найдёшь ответ, если полюбуешься на местных пингвинов.

Ленивец сомкнул веки и, прикинувшись спящим, оборвал разговор. Хайсу ничего не оставалось, как возвращаться на крейсер.

Он запросил информацию по пингвинам. Аналитик удивился:

– Капитан, этот вид бесперспективен, – но вывел данные на экран.

Если не считать мелких отличий, перед Хайсом предстал типичный – только голый – пти-ок-бей.

– Забавное совпадение, правда? – весело скрежетнул аналитик.

Капитан затаил дыхание. Кажется, он догадался, к чему клонил Шиншиопай Третий.

Вскоре он отыскал картинки с гималайскими медведями, точь-в-точь похожими на гризи. Чуть позже обнаружились осьминоги-аргонавты – вылитые октапузы из Шестого Сектора; своего приятеля из Патруля он узнал в бурогорлом ленивце.

Хайс выгнал всех из рубки, запер двери и дрожащей ногой ткнул в раздел «богомолы»…

– Спятить можно, да? – улыбался Шиншиопай Третий, распушившись под лучами закатного солнца. – Все галактические расы зародились на одной планете. Здесь наш всеобщий инкубатор.

– Невозможно! – стонал Хайс. – Я отказываюсь быть твоим сопланетником или сопланетником медведей, птиц, осьминогов… лучше я запишусь в брачную команду, чем терпеть такое!

Обер-сержант пожал плечами.