Фантастика и Детективы, 2014 № 07 (19) - [21]

— И что же будет? — почти завороженно спросил Холмс.

— Вероятно, уже не будет партии большевиков, а следовательно, в конце первой Мировой войны Россия не выйдет из нее, бросив союзников, и не будет сама брошена на произвол судьбы. Это позволит закончить боевые действия примерно на полгода раньше. Германия вновь, как столетие назад, будет разделена на ряд королевств и не сможет начать Вторую Мировую войну, еще более кровопролитную, чем первая.

— Но первой войны не избежать?

— Нет, — покачал головой граф Турнин, — однако вы можете помочь своей державе.

— Чем же?

— Этого я вам сказать не имею права, но, уверен, вы сами поймете. А сейчас позвольте откланяться. — Граф Турнин поднялся, щелкнул каблуками, печально склонил голову и направился к двери. Через несколько секунд его шаги на лестнице стихли.

Дверь соседней комнаты приоткрылась, и доктор Ватсон быстрым шагом вошел в гостиную.

— Вы отпустили этого странного человека, Холмс?

— Что за нелепый вопрос — конечно, отпустил.

— Но он же безумец! Или авантюрист!

— И те, и другие вне моей компетенции, Ватсон. Займемся делом насущным. Буква «S» — spy. Шпионы!

Светлана Васильева >27 февраля 1961 г.

Письмо из России

Мой друг Шерлок Холмс всегда поражал меня проницательностью, однако в тот вечер он превзошел самого себя.

Я возвращался от пациента и по старой памяти заглянул на Бейкер-стрит — в свою бывшую холостяцкую квартиру.

Холмса я застал в его любимом кресле.

Не вынимая изо рта трубки, он указал на диван и снова прикрыл глаза. Зная, что в такие минуты его лучше не беспокоить, я уже собирался было поднять и расправить валявшийся на полу номер «Дейли-газетт» (прочитанные Холмс обычно комкал и отшвыривал), когда на глаза попалась лежащая на столе между нижней челюстью эоантропа и золотой гильотинкой для сигар (откуда она тут — Холмс же отродясь не курил сигар?) рукопись на незнакомом языке. К счастью, ниже следовал перевод:

«КОЛОБОК

Жили-были старик со старухою. Просит старик:

— Испеки, старуха, колобок.

— Из чего печь-то? Муки нету.

— Э-эх, старуха! По коробу поскреби, по сусеку помети, авось муки и наберется.

Взяла старуха крылышко, по коробу поскребла, по сусеку помела, и набралось муки пригоршни с две…»

Текст был небольшим, поэтому я довольно быстро пробежал его глазами.

— Что скажете, друг мой?

Умение Холмса мгновенно переходить от полного покоя к самой кипучей деятельности всегда меня восхищало.

— Без сомнения, перед нами сказка.

— Верно подмечено. Еще?

— Для детей, — после минутного раздумья добавил я.

— А вот здесь, мой дорогой Ватсон, вы ошибаетесь.

— Но…

— Давайте обратимся к фактам. Итак, что мы имеем?

— Пожилую крестьянскую супружескую чету.

— Отлично, — приободрил Холмс.

— По просьбе супруга крестьянка испекла колобок, и они, вероятно, собирались ужинать.

— Они! — азартно подчеркнул Холмс. — Заметьте, Ватсон, они! Крестьянка положила горячий хлеб к окну… Дальше!

— Дальше, собственно, начинается сказочная часть.

— Ничего подобного, Ватсон, дальше начинается вранье!

— Черт возьми, Холмс! — воскликнул я. — Если придерживаться подобной точки зрения, любую сказку придется классифицировать, как вранье!

Не будучи поклонником этого жанра, я тем не менее позволил себе несколько слов в его защиту: напомнил моему чересчур уж практичному другу об аллегориях, о пользе сказок, о заложенной в них скрытой морали.

— Поздравляю, Ватсон, вы только что блестяще подтвердили мою версию этого преступления.

Я вытаращил глаза.

— Читайте, — на этот раз Холмс протянул мне распечатанное письмо:

«Мистеру Шерлоку Холмсу, эсквайру,

Бейкер-стрит, 221-б,

Лондон, Великобритания

Дорогой мистер Холмс!

Будучи немало наслышан о деяниях великого частного сыщика и любителя всяческих трудноразрешимых и вовсе неразрешимых загадок, решился Вас побеспокоить.

Вознамерившись составить книгу для детей, я перечитал сборник русских народных сказок собранных г-ном Александром Николаевичем Афанасьевым и с удивлением обнаружил, что одна из них совершенно выбивается из ряда всех себе подобных. Увы, я не в силах с определенностью сформулировать, чем именно не понравилась мне сия история, за которой чудится нечто странное и загадочное, если не зловещее, хотя мотивировать своего неясного ощущения никоим образом не могу.

В меру сил и способностей переложив текст вышеупомянутой сказки на английский язык, присовокупляю его к письму в надежде, что Ваш светлый разум сумеет рассеять сумрак моих туманных домыслов.

Примите уверения в совершеннейшем к Вам почтении,

Павел ИГНАТЬЕВ,

действительный член

Общества любителей

российской словесности»

Я был потрясен. Холмс, всегда с такой щепетильностью подходивший к выбору подлежащих расследованию преступлений — и вдруг заинтересовался подобной безделицей!

По своему обыкновению Холмс не замедлил ответить на невысказанный вопрос.

— Вы неправы, Ватсон. Во-первых, кому еще браться за подобное дело, как не нам, живущим на Пекарской улице! Во-вторых, убийство — далеко не пустяк.

— Убийство… колобка?

— Мой дорогой друг, — улыбнулся Холмс. — Разве не вы только что, столь страстно защищая сказки, вспоминали об аллегории?

— Да, — согласился я, — но какая может быть аллегория в том, что крестьянка испекла колобок?