Фантастика глазами биолога - [9]
«Мы» и «Они»
Этот материал представляет собой развернутую версию доклада на последнем «Портале». Когда я его готовила, то не предполагала, что столько народу будет просить «распечатку», которой у меня не было (только тезисы). Поэтому и появилась идея расширить текст доклада и превратить его в статью. Дополнительная проблема состояла в том, что сходный материал у меня прошел в 2004 году в журнале «Если» (и даже завоевал приз читательских симпатий). Поэтому я постараюсь не повторяться, и рассказать здесь не столько о земных аналогах фантастических существ (как в «еслевской» статье), сколько о самых распространенных идеях, которые используют фантасты, когда речь заходит о биологии в самых разных ее аспектах — от зоологии до молекулярной генетики. Но некоторых повторений все же избежать не удастся, поскольку необходимо напомнить читателю, «с чего все начиналось».
Фантастическую биологию изобрел Уэллс, который, изучал биологию реальную под руководством знаменитого Томаса Гексли, горячего сторонника теории Дарвина, блестящего теоретика и великолепного лектора. Поэтому находки Уэллса в области фантастической биологии до сих пор остаются классическими.
Кажется, Гейне говорил, что первый, кто сравнил женщину с цветком, был поэтом, второй же, воспользовавшийся этим сравнением — обыкновенным болваном. Но идеи Уэллса до сих пор кочуют из книги в книгу, а позже — из фильма в фильм, нисколько не подрывая авторитета ни очередного автора, ни очередного режиссера. В чем же загадка?
Уэллсовские марсиане — воплощение всего самого омерзительного, что может представить себе «средний» человек. Это — мерзкие спрутоподобные существа, большеголовые, безгубые, скользкие, да вдобавок еще и питающиеся человеческой кровью.
Давайте разберемся, что же в них все-таки такого ужасного.
Большая голова и хилое тело по мнению тогдашних ученых — непременный атрибут «человека будущего». Еще бы — интеллектуальная нагрузка на протяжение истории человечества увеличивается, а физическая — уменьшается. За тех же марсиан все делают машины — они и носят их на себе, и сражаются. Марсианам остается только нажимать на кнопки. Зубы, как полагали ученые, у человека будущего тоже исчезнут. Ведь вместо грубой пищи для мышц, он будет потреблять питательные растворы для улучшения деятельности мозга… Кишечник укоротится, а то и вовсе исчезнет, тело станет маленьким и хилым… в общем, все по науке…
Но… марсиане, напомню, питаются человеческой кровью. А кровь, как говаривал Мефистофель, «совсем особый сок». Кровь — жидкость мистическая, с ней связана жизненная сила, сама сущность человека, его душа. Недаром договоры с дьяволом подписывались кровью. Колдуны, заполучившие капельку крови жертвы, заполучают жертву целиком. Вампир, насосавшийся крови, превращает жертву в вампира. Марсиане, пьющие человеческую кровь уже не просто чуждые существа — они воплощение дьявола!
Спрут — животное морское, а вода издавна казалась человеку враждебной стихией. В мифологии вода и водные божества выступают как темная грозная сила, несущая смерть и разрушение. Поэтому со спрутами на протяжении истории человечества связано множество легенд, одна из которых как раз и заключается в том, что они… пьют кровь своих жертв! Вот, например, как описывает спрута в «Тружениках моря» Виктор Гюго:
«Множеством гнусных ртов приникает к вам эта тварь: гидра срастается с человеком, человек сливается с гидрой. Вы одно целое с нею. Вы — пленник этого воплощенного кошмара. Тигр может сожрать вас, осьминог — страшно подумать! — высасывает вас. Он тянет вас к себе, вбирает, и вы — связанный, склеенный этой живой слизью, беспомощный, чувствуете, как медленно переливаетесь в страшный мешок — в это чудовище.
Ужасно быть съеденным заживо, но есть нечто еще более неописуемое — быть заживо выпитым!»
Вот такая жуткая история, не имеющая, впрочем, ничего общего с действительностью. А теперь давайте вспомним, сколько раз фигурировали в научно-фантастических произведениях малоприятные осьминоги. Ну, конечно, в подводной эпопее Жюля Верна, где на «Наутилус» напали полчища спрутов (вероятнее всего, все же не осьминогов, а гигантских кальмаров). Но ведь и век спустя у Аскольда Якубовского в рассказе «Мефисто» (1972) и у Сергея Павлова в повести «Океанавты» (1968) спруты выступили в своей традиционной жуткой роли. Последние два автора прекрасно знали, что осьминоги в общем-то безвредны. Но оба не могли устоять перед образом «подводного кошмара». Кстати, у обоих этих авторов осьминоги не просто тупые животные — и Павлов, и Якубовский «подсадили» в тело осьминога человеческий интеллект. Что вновь возвращает нас к идее о могучем разуме в нечеловеческом теле. Кстати, сами по себе осьминоги обладают довольно сложными рефлексами, но, видимо, недостаточно сложными, чтобы как следует напугать читателя.
Наши предки — приматы — инстинктивно боятся и ненавидят змей и пауков (в Африке, на прародине человека пауки ядовиты). А значит, и для нас эти создания будут инстинктивно неприятны и омерзительны. Вот отсюда и берут свое начало и люди-змеи Роберта Говарда, и все многочисленные рептильные и паукообразные инопланетяне, омерзительные и снаружи и внутри, в том числе и толкиновские Унголиат и Шелоб. Кстати, наружное пищеварение, столь драматично приписанное Виктором Гюго спрутам, характерно, как раз для пауков — Гюго в своей ненависти к головоногим неосознанно создал омерзительнейший, типично инопланетный гибрид спрута и паука…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Антология-трибьют Анджею Сапковскому. Придуманный Анджеем Сапковским мир ведьмака Геральта давно уже стал родным для сотен тысяч читателей из разных стран. Да и сам Сапковский – живая легенда для многих поколений. И вот весной 2012 года родилась уникальная идея международного сборника. С ведома самого Сапковского польский издатель пригласил ведущих российских и украинских фантастов принять участие в создании рассказов о мире ведьмака! Книга была опубликована через год и стала сенсацией в Польше.
Новый роман Марии Галиной, в котором автор продолжает свое художественное исследование нашей «реальности» и ее границ, физических и метафизических.Героя романа, писателя, занимающегося сочинением очень специфических романов по индивидуальным заказам не менее специфических заказчиков, тревожит странное ощущение, что под покровом привычной, освоенной и жизни постепенно обозначается присутствие чего-то еще, и присутствие это сгущается, как бы распирая изнутри, деформируя «обыкновенное» течение жизни — там что-то могучее, архаичное и, самое главное, не менее реальное, нежели привычная герою «реальность» вокруг.
«Добро пожаловать в нашу прекрасную страну!» — заманивает нас эта книга. Однако не надо верить рекламным слоганам и глянцевым проспектам. Эта страна не прекрасна, а страшна, и ее обитатели вынуждены сопротивляться злу или поддаться ему — и неизвестно, какой выбор окажется правильным. Быть может, правильного выбора нет вообще. Ведь Подземное море плещется даже под сухопутными московскими улицами. И кто знает, что за существа дремлют там, в глубине…Каждая книга Марии Галиной становится событием, и это тот редкий случай, когда писателя считают «своим» и в фантастике, и в большой литературе.
ПРОЗАСВЯТОСЛАВ ЛОГИНОВ. АРМАГЕДДОН ВОЗЛЕ ГОРНОЙ РЕЧКИВселенская битва добра и зла сокрушила все живое. Но, может быть, эта схватка делеко не последняя?ШОН МАКМAЛЛЕН. СКРУЧЕННЫЕ В СПИРАЛЬРедкая лодка доплывет до середины озера Дербент. Она, исчезнув в тумане, попадет в другой мир.МАРИЯ ГАЛИНА. КРАСНЫЕ ВОЛКИ, КРАСНЫЕ ГУСИНатуралист охотится за уникальной птицей, но в экспедиции его ждут куда более неожиданные находки.ЕВГЕНИЙ ГАРКУШЕВ, АНДРЕЙ СОЮСТОВ. АРИЙСКАЯ НОЧЬТолько здесь они могут считать себя победителями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.