Фантастика действия - [2]

Можно ли достигнуть такого? Конечно. Вот, скажем, давний рассказ Аркадия и Бориса Стругацких «Благоустроенная планета». Тут тоже много чудесного: медоносный зверь, странные птицы и т. д. Но каждый элемент этой фантастической картины существует не сам по себе в качестве ни с чем не соотнесенной выдумки, а повествует о вполне определенном явлении — о цивилизации биологической.

С понятием границ фантазии, которая в общем-то далеко не безгранична, связан вопрос о соотношении науки и фантастики. Извлечем из папки еще один рассказ — «Поэму» Л. ШТЕЙНА (Ленинград) и рассмотрим его. Над Землей повисает загадочный корабль, и все попытки приблизиться к нему терпят крах. Тогда Большой Совет посылает и чужому звездолету особого робота, сконструированного в прошлом для неких нужд, но затем пролежавшего сотню лет в ящике на складе. Роботу — его зовут Уэн — удается связаться с гостями, и свои впечатления он передает людям в специально сложенной им для этого случая поэме, которая оценивается современниками как более высокая, «чем Гомер и Шекспир». (Тут уж приходится верить современникам на слово, поскольку автор цитирует, видимо, не лучшее.)

А как же творит Уэн? Откуда он почерпнул силу, позволившую ему превзойти Шекспира? Увы, на эти вопросы автор ответа не дает.

Немало таких же казусов рассеяно по присланным рассказам. В «Крутом поворота» Г. ШАСТОВА исследователи океана, спустившиеся вместе с дельфинами на шестикилометровую глубину, находят там «великолепные густорастущие сады водорослей». Но куда же деваться от того факта, что растения существуют за счет фотосинтеза, невозможного в среде, где нет света? В рассказе Л. Борисова и А. Самойлова небеса неведомой планеты имеют «голубовато-оранжевый цвет». Однако такого цвета не может быть в природе. Сказать «голубовато-оранжевое небо» — это все равно что сказать «суховато-влажная тряпка».

Теперь о соотношении науки и фантастики. Если автор рассказа либо повести использует фантастический момент не только в качестве литературного приема, а действительно посягает высказаться насчет науки, то такому начинанию необходимо отвечать по крайней мере двум условиям:

научно-фантастическая мысль должна быть направлена вперед от современного состояния науки, а не назад от него. нельзя сейчас, например, доказывать, что Земля плоская, а атом неделим;

опровергать в фантастических вымыслах выводы науки можно только во имя науки, но не во имя суеверия и магии.

Условия эти хотя и просты, но требуют от авторов, дерзающих в научно-фантастическом жанре, знания и еще раз знания. Экипаж современной науки быстро мчится вперед. «Не уверен — не обгоняй!»

Вот перед нами рассказ «Луч» И. КУПРИЯНОВА из Калининграда. Остановившийся над Землей корабль оказывается посланцем дружественной цивилизации. Гости передают землянам чудодейственный «сигма-луч». Описываются торжественное заседание Интергалактического Совета ученых, речи, музыка. А затем читатели попадают в преображенную с помощью луча Арктику. На километры тянутся леса тридцатиметровых пальм. Клубника размером с огурец соседствует с огурцом размером в тыкву.

Автору кажется. что читатель не сможет не восхититься этими достижениями, однако на самом-то деле такие триумфы науки в литературном отношении стоят недорого.

Когда одно невероятное явление объясняется с помощью следующего, еще более невероятного, когда неведомое препятствие преодолевается невиданным способом да еще при непостижимых для разума обстоятельствах, то перед нами уравнение со всеми неизвестными, цены в науке не имеющее.

Вот с помощью «сигма-лучей» распиливается пополам горный хребет и переносится с нашей планеты на соседнюю. Вот в одном рассказе «атомопистолетом» пронзают в течение долей секунды пятикилометровой толщины скалу насквозь, а в другом — уничтожают всю нашу Галактику и через мгновенье возрождают ее в усовершенствованном виде. Но захочется ли, прочитав такое, сидеть над учебником физики — ведь такими ничтожными кажутся опыты Фарадея рядом с «атомопистолетом». Стоит ли ломать голову над тем, как заставить отвертку держать шуруп, чтоб руки на мерзли на морозе? Все равно ведь к нашим услугам будут «машина сумасшедших гипотез» и всемогущая «игрек-энергия», которые без нашего участия и не такое сделают.

Да, фантастика пробуждает у читателя желание все познать. Но только та, которую не назовешь магией, та, что обоснована жизнью, реальностью и которая благодаря этому обоснованию возвращает нас в конечном счете к действительности. Возвращает либо по линии науки, либо путем нравственных и философских проблем, либо по линии живых человеческих характеров.

Что касается этого последнего, то здесь большинству рассказов из нашей папки сильно вредят авторская поспешность, перечислительный метод повествования.

Многим кажется, будто фантастическое писать очень просто. Нужно лишь сочинить, например, человека, который всосал самого себя внутрь, или изобрести на бумаге полную ревизию вселенной, переведя ее с разбегания на режим сжатия.

Изобрести, конечно, можно. Но зачем?

Здесь мы подходим к вопросу о нравственном содержании, нравственном идеале фантастики, и рассмотрим для иллюстрации наших мыслей присланный из Магадана конкурсный рассказ В. ПЕТРОВА «Ожиданье».