Фантастика 2001 - [3]

– Знаю, - кивнул Сагит. - Этот спутник над моим домом уже полгода висит. Только ведь если у меня потайной ангар есть, то скупщикам нетрудно и подземный ход к нему прорыть, а то и прямиком в горы. Пустить по тоннелю вагонетку, и вся недолга - проблема транспортировки туши решена. А то ведь хороший бюфтон тонны полторы весит, на флаере его не свезёшь, грузовик нужен.

– Да ну тебя, - очнувшись возразил Никифоров, - скажешь тоже -тоннель! Как бы ты такие работы скрыл? Да и дорого это, никакие копчёности не окупят…

– Вот и я о том же, - Сагит поднялся, перевернул пустой стаканчик кверху дном. - Не занимаюсь я браконьерством, не приучен. Так что зря Аниэль старается.

– А его сейчас и в посёлке нет, - объявил Никифоров, звонко прихлопнув комара, сумевшего прорваться в кабинет сквозь все фильтры и ловушки. - Упорхнул куда-то… Флаер взял одноместный, на таком через океан не полетишь, так что - не к тебе. Хотя, если подумать, сколько того океану, можно и на одноместном перелететь…

– Я и это знаю, - Сагит кивнул головой. - Могу даже сказать, куда Аниэль отправился. По ущельям бюфтонов выслеживать. У них гон скоро, так он фильм хочет снять для Зоологического общества.

– Всё-то ты знаешь… - Никифоров неодобрительно покачал головой.

– Он за мной следит, а мне за ним - нельзя? - поинтересовался Сагит. - Только с фильмом у него не получится, зря зверей распугает. Знаешь, что случится, если в ущелье среди бюфтонов паника начнётся? Туда только сунься, беды не оберёшься. Они флаера как чумы боятся. А если без машины, пешим ходом, то и самого затоптать могут.

– А ты как же?

– Я в ущелья не хожу, - отрезал Сагит. - Заповедник. И Гоца если поймаю у себя на острове хотя бы в предгорьях - шкуру спущу. Хочет, пусть по Зейскому хребту лазает, там и без того бюфтонов, почитай, не осталось, тысяч пять от силы.

Никифоров тоже поднялся, звонко шлёпнул себе по виску, размазав очередного спикировавшего комара, и, уходя от скользкой темы, сказал:

– Сегодня Римма на завтрак яичницу приготовила, глазунью, так я подхожу к столу и вижу, как комар на неё кидается. Возле желтка пристроился, хоботок запустил и давай сосать. Раздулся, что бомбовоз, только брюшко не красное, а жёлтое. Едва улетел. Я так удивился, что даже бить его не стал.

– Запросто, - согласился Сагит. - Если глазунья тёплая, так он мог броситься, а там, как распробовал, что чистый белок сосёт, так его уже и не оторвать.

Сагит отшагнул в немного в сторону, Никифоров, понимая, что беседа окончена и откровенности ему не дождаться, поднял трубку внутренней связи, выслушал, что ему сказали и сообщил ждущему фермеру:

– Там уже отгружают. Спасибо тебе за беседу…

Сагит попрощался и вышел, деликатно забыв на столе промасленный свёрток.

Брошенный в лощинке копытень хозяина не дождался. Это было по меньшей мере странно, ездовой зверь был отлично вышколен, да и просто никуда не должен был исчезнуть из таких кормных мест… Сагит повертел головой, достал ультразвуковой манок и неслышно свистнул. Манок, разумеется, был устроен так, чтобы в него не приходилось дуть, ибо скинуть здесь маску, гордо именовавшуюся накомарником, мог лишь очень мазохистски настроенный человек.

Сагит маленько подождал и уже хотел засвистать вновь, как за холмом раздался упругий топот и копытень вылетел на вершину. Он вскидывал задом, тряс головой и, вообще, вёл себя ненормально.

– Бень-бень-бень! - призывно закричал Сагит, спешно вытаскивая аптечку, флакон репеллента и небольшой баллончик явно кустарного производства.

Стоило копытню приостановиться, как жужжащее, стрекочущее, колышущееся облако окутало его голову. Копытень взмекнул, выделывая дурные курбеты. Сагит поднял аэрозольный баллончик и плавно повёл убийственной струёй. Сшибленный гнус посыпался траурными хлопьями. Такого рода инсектициды были строжайше запрещены на Земландии, однако, каждый, выходящий из-под купола, имел при себе запретный аэрозоль. А иначе, случись что с комбинезоном, -заедят в пять минут. Жизни Сагита ничто не угрожало, но и отдавать на съедение любимую животину фермер не собирался.

Беглого взгляда хватило, чтобы понять, в чём дело. Круглое, похожее на шерстяной колтун ухо копытня было в крови. Привлечённая желанным запахом недавняя добыча теперь ринулась запасаться кровью. Ещё бы немного и пищащая напасть зажрала бы насекомоядного насмерть. Сагит подоспел вовремя.

Обрабатывать рану на открытом воздухе было бы безумием, так что Сагит лишь фыркнул на ранку быстро схватывающимся клеем, вскочил в седло и погнал к дому. Песен петь не хотелось.

Теперь ещё придётся разбираться со складами, объяснять, почему сорвал график поездок. Беда невелика, но Никифоровская Римма, заправлявшая на складах фактории умела зудеть не хуже ночного комара.

К усадьбе доскакали за сорок минут. Там Сагит загнал копытня под крышу и смог, наконец рассмотреть странную рану.

Вообще, копытень так густо покрыт шерстью, что ни одно здравомыслящее насекомое не может добраться до кожи. И не стригут, конечно копытня никогда, а лишь вычёсывают в период линьки. Стригаля с ножницами копытень, поди и не подпустит. Но ежели вдруг появится на укутанном теле хоть небольшая кровящая ранка, то зверь обречён: всё, что есть в округе кровососущего, потерявши всякую осторожность, рванётся на сладкий запах подранка. А тут, вдруг - ухо порвано! - самое уязвимое место… и как только угораздило?