Фантастика 1983 - [13]

«Нет, неловко от нее скрывать… А кстати, почему бы и ее не попросить взглянуть на свойства казуали профессиональным оком?» За эти дни уже не раз в душу Авилова закрадывалось сомнение — зачем он связался с «этой чертовщиной», но ощущал, что не силах отказаться от ее помощи. Обескураженный всем, что породило появление казуали, особенно потерей душевного равновесия да и неприятным осадком после разговора с Леонидом Христофоровичем, Вадим Сергеевич вообще не собирался рассказывать Инне Ростиславовне о казуали — в чудеса она, естественно, не поверила бы: она резка бывает в своих суждениях, но сейчас решил — надо непременно именно ей показать.

Вскоре появилась Инна Ростиславовна и, положив на стол отпечатанные страницы заявки, предложила Авилову, не теряя времени, их прочесть. Сама устроилась в кресле у стола в ожидании. Начав читать, Вадим Сергеевич подумал: хорошо, что пока она не замечает разложенных повсюду листов с набросками. Авилов читал новые страницы заявки.

…«О подобном знают немногие. Сенсация? Возможно, посетители дворца Бельведер, одного из замечательных архитектурных памятников Петергофа, как выяснилось относительно недавно, ходят по мозаичным плитам, по которым ступал… Нерон. В ленинградских архивах реставраторами среди других нужных документов обнаружены записи, раскрывающие «родословную» этого великолепного памятника античной культуры.

Установлено, что цветная мозаика, созданная почти двадцать (!) столетий назад, украшала дворец римского императора на острове Капри, а затем была приобретена русскими вельможами. В 1942 году петергофский дворец Бельведер был разрушен.

После изгнания фашистских вандалов с ленинградской земли руины этого, как и многих других дворцов, были законсервированы — реставрация откладывалась на неопределенное время…» «…Если в природе архитектуры заложена статичность, то в скульптуре — динамичность. Скульптор должен мыслить архитектонически, а архитектор — пластически. Таковы законы творчества…» «…Поиски архивных материалов, проведенные Еленой Мясоедовой — хранительницей Большого Петергофского дворца, — вдруг дали неожиданные результаты… оказалось, среди работ академического периода скульптора Козловского есть тема, сходная с темами скульптур Тронного зала (Михаил Козловский — один из выдающихся скульпторов русского классицизма). Нашлись и сходные полотна художника Архипова, который учился в то же время. Видимо, и у живописцев была подобная библейская тема, заданная в годы учебы в Петербургской академии художеств».

Барельефы на любительских фотографиях, насколько можно было различить, совпадают с деталями на осколках, найденных в развалинах дворца. Можно было предположить, что это изображение возвращения Святослава из Дунайского похода.

Поиски и сравнения убедили — тема та же, хотя композиционно решена иначе. Все говорило о том, что это, может быть, программная работа Михаила Ивановича Козловского (в годы учебы в академии), которая считалась утраченной. Если это «Возвращение Святослава» Козловского, то она совпадает с композицией другого парного панно, «Крещение Ольги», созданного Архипом Ивановым. Это было время, когда увлекались античным стилем. Нужны были подробности… Как расположены фигуры, атрибуты, даже складки? Ворота или крыльцо дома за фигурами, встречающими Святослава? Он что-то держит в руке или просто прижал руку к груди? Может быть, держит колчан? Раз Святослав возвращается из похода, может быть, будет логично, что и лошади там изображены?… Действительно, лошадь компоновалась как декоративный элемент; это подчеркивало возвращение из дальнего похода. А крыльцо терема — как символ возвращения к родному порогу…

Так из множества разрозненных сведений складывалась «картина» лишь двух деталей убранства Тронного зала. Также скрупулезно собирались свидетельства для воссоздания многих деталей отделки и убранства и этого зала, и других залов…

Скульптору нужны не только сведения, вдохновение, интуиция, но и натура, нужны характерные образы, которые помогли бы возродить произведения прошлых эпох. И оказалось вдруг совсем не просто сейчас найти фигуру, олицетворяющую XVIII–XIX века, то есть время, когда работал скульптор Козловский: характерный профиль лица, особенно покатые плечи, очень длинную шею., что, между прочим, считалось признаком красоты в ту эпоху… Людям неискушенным может показаться блажью такая дотошность поисков: мол, в конце концов, какая разница — доспехи, шея, профиль, — лишь бы было похоже…

Много загадок решили скульпторы Галина Михайлова и Эдуард Масленников за годы возрождения и реставрации Екатерининского дворца, Большого Петергофского дворца, Елагина дворца, Монплезира, Петропавловской крепости, Летнего сада.

И всегда они трудились вместе с архитекторами, как и все иные творцы., мастера, причастные к восстановлению, реставрации памятников зодчества.

…«Мы, конечно, преклоняемся перед мастерами того века, собственно, в то время был расцвет этого искусства, расцвет этой профессии, и они достигли высокого мастерства… Был какой-то период после этого, когда эта профессия как бы угасла, не строили подобных дворцов, не было нужды учиться. А когда после Великой Отечественной войны, после нашествия фашистов нужно было восстанавливать дворцы-памятники, возродилась эта профессия. Не случайно государство открыло Мухинское училище в 1945 году… Резчик начинает всегда работать с модели, созданной скульптором в гипсе, изучает осколки деревянной скульптуры, найденные среди развалин. Сначала все это изучается, потом уже делается рисунок в натуральную величину, после рисунка делается заготовка. И когда непосредственно резчик приступает к работе, он не только пользуется моделью, фотографиями, чертежом, но он еще набирает аналогичные детали старых мастеров давних времен для того, чтобы использовать их технику, их приемы резьбы, так как модель сама по себе не дает техники исполнения в дереве, потому что модель гипсовая. И значит, нельзя воплотить то, что было задумано и сделано мастером того века в дереве.