Фантастические тетради - [4]

Эйфория продолжалась не больше двух дней. Прошла неделя. Оптимизм Матлина стремительно убывал, — никаких изменений на корабле не происходило, ничто не обещало скорого прибытия. Полет был исключительно стабилен, без особого разнообразия панорамы. Однако Матлин лишился сна и покоя. Следующая неделя прошла в состоянии легкого стресса, который сменился в свою очередь приступами истерик и апатии.

Через месяц он понял, что происходит что-то не то… Внутреннее оборудование корабля стало реагировать на вспышки его отчаяния: лифтовые площадки застревали на половине дороги и продолжали движение только после окончания приступа. Освещенные отсеки меняли яркость, внешняя панорама дрожала, а через некоторое время вовсе остановилась, что привело его к окончательному расстройству. Сколько лет он мог проторчать один в открытом космосе? Запасы продовольствия вполне позволяли дожить до глубокой старости. Он уже смотреть не мог на «пищевые брикеты» и давно позабыл, что такое аппетит, наедаясь на целый день одним ломтиком величиной с пятак. Наевшись, он спускался в холл и по несколько часов таращился на панораму в надежде уловить хоть малейшую сдвижку. Корабль будто прирос к пустоте. Матлин вспомнил, как перед началом этого изнурительного полета Серый активно размахивал руками и «бурчал утробой», очевидно, объясняя ему как себя вести на всякий непредвиденный случай. Но Матлин был так счастлив, убраться оттуда, что даже не старался вникнуть в смысл этого бурчания. Для него во сто раз важнее было последнее, с трудом воспринятое им изречение, что внутри корабля опасности не существует, можно все. Остальное воспринималось с непривычки тяжело. Ему так хотелось домой, что жалко было тратить временя на то, чтобы понять, куда его несет, почему он оказался один в этом летающем склепе?

Он еще не один раз обыскивал корабль на предмет связи или чего-нибудь похожего на нее. Даже залез в грузовой отсек, в надежде, что на обломках летательного аппарата сохранился аварийный «SOS», но ничего похожего не нашел, а при попытке сунуть палец в лучевую систему получил такую затрещину, что весь день не вылезал из спальника, делая холодные примочки к распухшей руке. Однако это новое впечатление слегка отвлекло его. Когда боль утихла, он даже уснул и проспал неизвестно сколько. Может быть, сутки, может быть больше, — во времени он ориентировался только по наручным часам. Сон прервался стойким ощущением беспокойства: это было похоже на навязчивую идею, манию преследования, на все что угодно, — будто наружная оболочка корабля охвачена огнем, который вот-вот прорвется внутрь. Что-то изменилось вокруг. Посадка ли это или неожиданные неприятности?

Матлин с замиранием сердца поднялся на внешнюю палубу — с потолка обугленных головешек не летело. Он аккуратно прошелся по отсекам и ступил на площадку в смотровой холл. Там-то его и ожидало зрелище, которое заставило усомниться в реальности происходящего и на всякий случай иметь в виду, что пробуждение от сна возможно в любой момент.

Посреди холла стояли два вполне человекоподобных существа. Один из них, молодой и черноволосый, очень смахивал на латиноамериканца, а другой, скорее всего, приходился ему престарелым родственником.

— Люди! — заорал Матлин и сам чуть было не оглох от крика.

Пришельцы вздрогнули.

— Люди, — повторил он тише, — наконец-то!

Панорама отсутствовала. Холл был ярко освещен сверху вниз всей плоскостью купола. Молодой «латиноамериканец» улыбнулся ему ослепительной белозубой улыбкой и подошел ближе.

— Ну надо же… — пробормотал он, осматривая Матлина снизу доверху, — ты здесь откуда взялся?

«Русский, — подумал Матлин, — либо галлюцинация русскоговорящего гуманоида, что более вероятно». Он сделал попытку взять себя в руки, точнее, устоять на ногах. Этого быть не может, а если все-таки есть, то здесь что-то не так. И здоровый сон, безусловно, лучше, чем нездоровые галлюцинации. Поэтому самое разумное, что он может предпринять в данной ситуации, — это пойти и лечь спать.

Но «латиноамериканец» наступил ногой на край площадки.

— Куда это ты снарядился, если не секрет?

— На Землю, — отрапортовал Матлин, вытянувшись по стойке «смирно», будто на Земле его ожидало дежурство в почетном карауле.

— А откуда, если не секрет? — поинтересовался пришелец.

— Я не понял…

— Как выглядит то, чего ты не понял?

Матлин только успел представить себе картину, которую ему следовало описать, как «латин» уже замахал руками:

— Ладно, ладно, не тряси языком! Откуда же ты можешь тащиться, если не из транспортного парка, лучше расскажи, что там у тебя за «земля»?

— Та же, что и у тебя, я полагаю. Или ты хочешь сказать, что их несколько?

«Латин» сел по-турецки и забарабанил ладонями по полу чечетку. Матлин, за то недолгое время, что он общался с гуманоидами, так и не научился различать, где они придуриваются, а где поступают осмысленно, поэтому не был уверен, что из-под рук «латина» сейчас не выплывет какая-нибудь панель управления. Но ничего не выплыло. Было похоже, что «латин» осуществляет в своей голове сложную мыслительную операцию и активно помогает себе руками. Вскоре он подскочил и втолкнул Матлина в кресло.