Опьянённые победой воины усыпали берега озера, неподалёку жались группки потерпевших поражение кохе. За века мира и спокойствия они отвыкли воевать и сдались очень быстро.
– Жалкое зрелище! Они не воины, а скопище беспомощных женщин! Только их жрецы показали себя настоящими мужчинами! – правитель указал на пленников. – Но наш путь к победе не был бы так лёгок, если бы ты не разузнал всё заранее! Пришлось потратить несколько месяцев, но дело того стоило!
Самар, его старший сын и наследник, кивнул. Его чёрные глаза внимательно разглядывали толпу.
– Я не вижу жрицу Фасик, – сказал он медленно. – Уарка убили в бою, но она ускользнула!
– Мы найдём эту тварь! – Мури обладал отличным слухом. – Я с превеликой радостью принесу её в жертву Древним богам! Настоящим богам! И слава тебе, молодой правитель! Но не называй эту нечестивицу жрицей!
– Я принял твои слова к сведению, – пожал плечами Самар, – но прошу не убивать ту маленькую дурочку! Она помогла нам.
– Нет, – сказал жрец, хищно оскалясь, – она желала стать главной жрицей!
– Ну, хорошо, – Самар кивнул, – но кого-нибудь пощадить надо!
– Твоё решение, молодой повелитель! – в нарочито почтительном поклоне склонился Мури.
Уарк умер, погиб, защищая Богиню и то, во что верил. Фасик стояла перед алтарём, безуспешно нажимая прямоугольник на его панели. Она могла вызвать Богиню только раз в году. Что за несправедливость, ведь Она так нужна сейчас ей и народу кохе! Но Богиня безжизненно стояла на платформе, и панель оставалась мёртвой под пальцами жрицы. Фасик уже знала, что Богиня откликнулась на просьбу Таан, но не винила девочку. Что сделано, то сделано. Так решила Богиня.
Она послала несколько внеурочных отчётов и видела, что они приняты. О, явись же, наконец!!!
Фасик, с серым от усталости и горя лицом, то и дело поглядывала на живые картины окрестностей Хрустального озера, которые мелькали на большом квадрате, вделанном в стену.
– Нет! Нет! – закричала вдруг она, отдёргивая руки от алтаря.
Отпущенная ею панель начала медленно наливаться красным светом.
Победители должны быть милостивы. Мури знал это, так как был достаточно умён. Заблуждающиеся снова вернутся к Древним богам, объединившись, их народ обретён новую мощь и величие! Но устрашить побеждённых было необходимо.
В озеро уже отправились несколько человек, обслуживающих храм ложного кумира. Мури лично столкнул в воду Мираха, который так и не станет главным жрецом Богини. Самар пытался возражать, что умный мальчишка может пригодиться, но жрец оставил последнее слово за собой. Он знал, что когда-нибудь придётся уступить, но пусть это будет не сейчас, в момент его триумфа, в момент победы Древних богов. Его огорчало, что он не может принести в жертву сердца врагов. На равнине он бы сам, даже без помощи более молодых жрецов, с радостью распорол бы ножом грудную клетку каждого пленника, подняв к солнцу окровавленные дары. Воду же священного Хрустального озера даже Древние боги запрещали пятнать кровью. Если бы не эта спешка… Правитель настоял, чтобы жертва была принесена на месте, тут же, чтобы окончательно сломить дух последователей богини-самозванки.
К жрецу подтолкнули Таан. Её талию обхватывала верёвка с привязанным к ней камнем. Девчонка не хныкала, не сопротивлялась, а молча бросала презрительные взгляды на сына повелителя. Мури отчасти понимал её: так обмануться в мужчине. Хрупкая и нежная, она даже возбудила в нём минутную жалость. Девочка напомнила жрецу младшую сестрёнку, умершую от лихорадки много лет назад. Кто-то из воинов поставил Таан на прибрежный валун у самого глубокого места. Другой воин помог жрецу подняться вслед за жертвой. Мури вынул из складок плаща глиняный флакончик с ядом и великодушно предложил пленнице, но та отшатнулась.
Произнося положенные ритуальные фразы, жрец почувствовал вдруг что-то странное. Ему показалось, что вода на середине озера изменила оттенок.
Он даже скомкал последнюю часть жертвенной молитвы. Таан заметила его замешательство, коротко вздохнула и попыталась высвободить связанные руки.
– Иди с миром, нечестивица, пусть Древние боги примут твою душу! – крикнул Мури, толкнув девочку в худенькую спину.
Таан полетела вниз, в тот же момент вода на середине озера забурлила.
Богиня поднималась стремительно, водоросли скользили по её одежде, не успевая зацепиться за прихотливые складки. Её фигура вынырнула на поверхность, и, не дождавшись полного всплытия платформы, Богиня оторвалась от пьедестала и шагнула в воду. Сидящая статуя не была приспособлена для движения. Куски синтетической плоти и одежды полетели в разные стороны, на солнце засиял ужасный, отливающий металлом скелетоподобный каркас. Богиня успела добраться до места, куда упала маленькая жрица, и рухнула в озеро. Люди смотрели как зачарованные на круги на воде; оцепенело молчали все – и победители, и побеждённые. Внезапно на поверхности появилась фигурка Таан. Две блестящие металлические руки мощным рывком швырнули её на берег. Таан, уже каким-то образом освобождённая от страшного груза, покатилась по траве, вздрагивая и хрипя. Неизвестно откуда взявшаяся невысокая женщина с гладко зачёсанными назад волосами упала перед ней на колени и принялась приводить в чувство. При падении девочка сильно ушиблась. Она быстро пришла в себя и стонала, время от времени выплёвывая изо рта воду.
