Фантасмагория - [36]
- Спасибо! - обратился я к спасителю, используя общий чат.
- Береги свою жизнь, развязка близка, - ответил он текстовым сообщением и тут же вышел из игры к недовольству своей команды.
- Что это было? - удивленно посмотрел на меня Матвеев.
- Не знаю.
Больше таинственный воин не появлялся. Время бежало незаметно. Мы так увлеклись игрой, что заснули только под утро, а когда ближе к обеду проснулись, то, кое-как перекусив, продолжили играть. К возвращению Светы у нас обоих появились синяки под глазами в точности, как у панд.
- Вы оба совершенно ненормальные. Даже разговаривать не хочу! - и она демонстративно отправилась в другую комнату.
Так как выходные подошли к концу, Матвеев еще немного поиграл, а потом пошел спать. На следующий день с самого утра он несказанно меня удивил.
- Светик, можешь выполнить небольшое, но очень важное поручение? - обратился лейтенант к девушке, как только она вышла из своей комнаты.
- Какое?
- Возьми выходной на работе и побудь с Лаврентием дома.
Такого предложения она не ожидала. Света даже надулась, как обиженный маленький ребенок.
- Зря ты так относишься к поручению. Ты только подумай, я должен защищать Лаврентия, но сейчас мне нужно уйти, и только тебе можно поручить эту важную миссию.
От распираемой гордости Света расправила плечи и выпятила соблазнительную грудь, а мы оба невольно опустили глаза.
- Важно, чтобы ты не позволила Лаврентию покинуть квартиру и постоянно была с ним рядом. На улице дежурят полицейские, так что в случае чего нажмешь вот эту сигнальную кнопку, - лейтенант дал ей маленький прибор, - и менее чем через минуту они будут здесь. Справишься?
- Легко!
- Я чувствую себя пятилетним малышом, остающимся с нянькой.
- Мой ты маленький, тетя Света сейчас на работу перезвонит, а потом приготовит вкусную кашку, - подшутила она надо мной.
Матвеев расхохотался, показав девушке поднятый вверх большой палец, и довольный ушел на работу, а я обреченно поплелся в свою комнату.
Мне казалось, что находиться в полицейском участке - это каторга, но я и представить себе не мог, каким может быть день, проведенный с безнадежно влюбленной в тебя девушкой. Ее гиперзабота просто убивала. Каждый час Света спрашивала, не проголодался ли я, постоянно пыталась напоить то соком, то водой, то каким-то сначала протеиновым, потом кислородным коктейлем. В середине дня она посчитала, что я веду слишком малоподвижный образ жизни и буквально заставила сделать зарядку. Проведенных выходных с подругами ей оказалось мало, и нытьем и уговорами она заставила меня играть в карточные игры, в ходе которых проверяла мою память, чтобы досконально знать мои пробелы.
Казалось, этот кошмар никогда не закончится. Когда в дверь позвонили, я готов был с радостью впустить в квартиру кого угодно, даже наемного убийцу. На пороге действительно оказался незнакомый человек.
- Ты так и будешь держать гостя на пороге, не предложишь войти? - ледяным тоном спросил он.
- Мы знакомы? - я удивленно посмотрел на одетого с иголочки самодовольного парня.
- Хочешь сказать, что теперь со мной и знаться не хочешь?! И это после того, как я помог тебе в полиции?
- Лаврик, почему ты не впускаешь брата?
Я оглянулся на Свету и незаметно для гостя благодарно кивнул ей, а затем предложил брату войти. Он вел себя как хозяин квартиры, фривольно разместился на диване в гостиной и королевским жестом позволил присесть рядом.
- Я требую объяснений! Почему ты последнее время постоянно находишься в полицейском участке? Где умудрился потерять документы? И почему чуть ли не каждый рабочий день ко мне приходят полицейские и расспрашивают о тебе?
- А с какой это радости я должен перед тобой отчитываться?
- Лаврентий, я тебя не узнаю!
- И не говори, я сама его перестала узнавать, - вклинилась в разговор Света.
- Я тебе благодарен за помощь, но сейчас хотел бы поговорить с братом без посторонних, - презрительно глядя на девушку, сказал любимчик отца.
- Посторонний здесь ты, - прошипела Света.
- Если хочешь о чем-то поговорить, говори при моей девушке и поубавь спесь, пожалуйста, - сквозь зубы процедил я.
- Я просто волнуюсь за тебя, мы же братья.
Даже не помня ссор, скандалов и обид, я всем естеством ненавидел сидящего передо мной. Это сродни мышечной памяти. Как известно, раз научившись ездить на велосипеде, будешь уметь это делать всю жизнь.
- Ладно, давай поговорим, Эдик, - я попытался утихомирить свои негативные эмоции.
- Сколько раз я просил тебя не называть меня так! - вспылил он.
- Но это же твое имя! - я невольно улыбнулся, обнаружив его уязвимое место.
- Я Эдуард. Тебе же не нравится, когда тебя Лаврушечкой называют?
- Да мне как-то все равно, - искренне ответил я.
- Ладно, забудем об этом. Объясни, почему тобой так интересуется полиция?
- Кто-то считает, что я слишком долго живу? Это случайно не ты?
- Лаврентий, как ты можешь так думать обо мне?!
Даже как-то необычно было обвинять, казалось бы, самого близкого человека, о существовании которого я полностью забыл и даже не вспомнил, когда столкнулся лицом к лицу.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.