Фанни Каплан. Страстная интриганка серебряного века - [105]

— Добро, — Свердлов снял пенсне, протер кончиком батистового платка стекла. — Времени в обрез, Григорий Иванович. Продумайте, пожалуйста, еще раз каждый свой шаг. Речь идет о жизни вождя, о судьбе революции. И о нашей с вами судьбе, говоря откровенно. По краю пропасти ходим, дорогой товарищ. Оступимся и… — сделал скорбное лицо. — Финита ля комедия.

— Не первый год замужем, Яков Михайлович.

— Хорошо, хорошо! Встретимся еще раз в четверг. Давайте в восемь утра…

— Как наша пьеса? — ленинский внимательный прищур глаз.

— Отредактирована окончательно, Владимир Ильич. И отрепетирована.

— Ну что ж, давайте по порядку. Как там у драматургов — время и место действия?

— Тридцатое августа, пятница, наш единый политдень. Оборонный завод Михельсона.

— Место знакомое. Действующие лица? Главного героя мы знаем, — хитро улыбнулся. — Кто остальные?

— Руководитель — Семенов Григорий Михайлович. Закаленный боец, прошел, что называется, огни, воды и медные трубы. Арестовывался не раз во времена царизма, жил во Франции, в Россию вернулся в семнадцатом. Успел повоевать, был председателем исполкома совета солдатских депутатов. Примкнул к эсерам, возглавлял их центральный боевой отряд, причастен к убийству Володарского…

— Персонаж, нечего сказать… — Ленин озабоченно застучал по столешнице. — Ни дать ни взять Малюта Скуратов. А теперь, по вашим словам, главный стержень нашего замысла.

— Такие люди, как Семенов, Владимир Ильич, — взволнованно возразил Свердлов, — если и меняют цвет флага, то осознанно, не за деньги. Навсегда. Ручаюсь за него головой!

— Может, тогда именно вам, Яков Михайлович, сыграть роль мнимой жертвы в нашем спектакле? — иронично скосил взгляд на собеседника Ленин. — Раз вы так уверены в этом Семенове?

— Готов без колебаний, Владимир Ильич. Единственное сомнение, — запнулся… — не тот будет отклик. Ну покусились на Свердлова, эка невидаль. Одним евреем больше, одним меньше, как шутил когда-то мой родитель…

— Ладно, уговорили. Идем дальше…

Подсадная утка

Стукнула глухо ставня — она вздрогнула во сне, потянулась машинально под подушку, где лежал заряженный револьвер. Терла глаза, сидя на кровати: «чего всполошилась?.. ветер за окном… забыла защелкнуть щеколду»… Нащупала на тумбочке коробку, вытащила единственную папиросу, закурила, подошла к окну.

Над спящим Замоскворечьем бежали тучи — приоткрывали и тут же застилали рваными боками голубые полыньи в россыпи звезд. Прошел мимо сторож с колотушкой, взбрехнула — хрипловато, с ленцой — собака.

Чиркнув спичкой, она глянула на настенные ходики: четыре с минутами, до утра бездна времени. Лежала с открытыми глазами, думала о предстоящем дне.

Сегодня последняя встреча с Семеновым — на набережной, подальше от посторонних глаз. Григорий Иванович сообщит об обстановке, возможных изменениях плана. Ободрит — это он умеет. Спокойствием, уверенностью. Кремень-человек! Какое счастье быть среди своих — преданных, неподкупных, не боящихся смерти. Повезло безмерно: сама бы наверняка не справилась, а тут целая группа, с той же задачей — ликвидировать кремлевского узурпатора. Действуют умно, расчетливо, располагают нужной информацией. Профессионалы, многолетний опыт за плечами.

Вышла на них случайно. Сидела вечером в гостях у сестер Пигит на Большой Садовой, в дверь постучали, вошла рослая блондинка с румянцем на щеках. «Шла мимо, — широко улыбнулась, — дай, думаю, загляну на огонек». Представились друг дружке. У Лиды Коноплевой, несмотря на молодость, была богатая биография. Из учительской семьи, училась на Высших женских курсах, примыкала одно время, как и она, к анархистам, работала секретарем газеты «Земля и воля» в Петрограде, состояла членом савинковской военной организации. Живая, веселая, с милым вологодским выговором: «И по-ошло, девушки, и по-оехало, только рот разевай!»

Ушли из гостей вместе, Лидия по дороге попросила подсказать, где можно недорого снять комнату или хотя бы угол — живет в номерах, тратит немыслимые деньги.

«Господи, в доме, где я живу! — воскликнула она. — Через стенку свободная комната, сдается!»

Обзавелась в результате не только милой соседкой, с которой интересно общаться — единомышленницей, идейным товарищем! Не важно, что правая эсерка — господи, кого это сейчас интересует, в такой момент? Правая, расправая, серобуромалиновая — плевать! Главное, ненавидит, как и она, большевиков, готова на все ради великой цели.

Через Лиду познакомилась с Григорием Ивановичем, другими членами его группы — Протопоповым, Усовым, Сергеевым, Федоровым-Козловым, была зачислена в боевой отряд, стали получать задания — провести, в частности, обследование территории оборонного завода Михельсона в Большом Щипковском переулке, где, по полученным агентурным сведениям, должен был выступать на митинге Ленин. Прошла через проходную по добытой Семеновым членской карточке Всероссийского профессионального союза конторских служищих на имя Митропольской — якобы для установления контактов с заводским профсоюзом, мерила шагами расстояние от ворот до входа в машиностроительный и оборонные цеха, прикинула на глаз размеры двора, записала по выходу сведения в тетрадку. Вернулась вновь во времена боевой юности: конспиративная квартира, фальшивый паспорт на имя Доры Каплан, слежка за намеченной жертвой, переговоры в укромных местах с соратниками. Жизнь, не рутинное существование!