Фандом - [58]

– Да, наверное.

Остановившись, Эш берёт меня за руки, тепло его кожи обжигает мои ладони.

– Слушай, Виола, а может, ты сегодня Лилия – или какое ещё цветочное имя себе выбрала? – прости меня за вчерашнее. Я не шпионил за тобой – просто беспокоился, что тебя долго нет. Остальные дефы вернулись, а ты пропала. Я и подумал: может, что случилось и тебе нужна помощь?

Какой ужас! Я виновата, а извиняется он. Эш просит у меня прощения!

– Не глупи. Я и не думала, что ты шпионил, – отвечаю я.

– Ты очень удивилась, когда заметила меня?

– Да, удивилась.

Опустив глаза, Эш теребит пуговицу на комбинезоне.

– Значит, этот гем тебе действительно нравится?

– Не знаю, – пожимаю плечами я.

– Тебе обязательно… – Запнувшись, он снова берёт меня за руки. – Тебе обязательно надо знать, чем всё это может кончиться.

– Меня повесят, если поймают с гемом. Я знаю. – При слове «повесят» моё сердце пропускает удар.

Эш смотрит мне в глаза, и моё сердце снова на мгновение замирает, но совсем по другой причине.

– Я не о том, – качает головой Эш. – Знаешь ли ты, какие они, гемы?

– Уиллоу – нормальный парень. Он гем, но не такой, как другие.

Эш изучает моё лицо, словно в поисках ответа на вопрос. Даже в сумерках я вижу удивительную синеву его глаз.

– Мне надо тебе кое-что показать, – наконец говорит Эш. – Когда стемнеет.

Очень любопытно, что же он мне покажет?

– Но я должна встретиться…

– Ах да, ты сегодня опять встречаешься с Уиллоу! – смеётся Эш.

– Да.

– Хорошо. Приходи, когда сможешь. Я буду ждать у курятника. Обещай, что придёшь, только никому не говори. Это очень важно, это тайна.

Ох уж эта бабочка с её большими крыльями и невообразимыми бедствиями!.. Письмо Кейти словно прожигает дыру у меня в груди. Что же будет с сюжетом и возвращением домой? Встретились, поговорили – ничего страшного, это можно вписать в канон. А вот что делать с тайной ночной вылазкой? Какие будут последствия?

Эш проводит руками мне от локтей до запястий, и, не в силах здраво рассуждать, бормочу:

– Я приду, обещаю.

В тот вечер Уиллоу учит меня читать. В книге это прелестный, трогательный эпизод, в котором отношения Розы и Уиллоу становятся более доверительными. Уиллоу приносит старинную книгу, которую в детстве стащил из музея и много лет хранил под кроватью. Это книга стихов, одна из уцелевших при сожжении гемами всех книг дефов.

Влюблённые прячутся на старом сеновале и рассматривают книгу при свете керосиновой лампы. Следуя сценарию, я сижу приникнув к груди Уиллоу, но никак не могу сосредоточиться: мешают мысли о ночной вылазке с Эшем.

– Вот эта изогнутая буква – это «С», – шепчет Уиллоу мне прямо в ухо, щекоча дыханием.

Я киваю, но мысли мои витают где-то далеко. Что такого важного хочет показать мне Эш? Не припоминаю ничего похожего в книге или фильме. Уж лучше просто следовать сюжету и думать о возвращении домой.

– Роза, ты меня слушаешь? – спрашивает Уиллоу.

– Да, конечно, извини. Вот эта буква «С» – как в словах «сон» или «свет».

– Правильно, молодец. – Уиллоу переворачивает страницу, удивляясь моим способностям.

Эш покажет что-то такое, из-за чего Уиллоу мне разонравится. Но что? Это должно быть нечто очень и очень плохое. Я могу пройти историю до конца и без того, чтобы самой влюбиться в Уиллоу, но пусть он лучше остаётся милым и хорошим. Так проще. Решено, к курятнику не пойду.

– Роза, тебе совсем не интересно? – спрашивает Уиллоу.

Чёрт! Опять я отвлеклась. Я целую Уиллоу в щёку и склоняюсь над книгой.

– Прости. Что это за буква? Вот эта круглая, как нолик? – Дефы учат цифры, чтобы различать номера татуировок.

– Буква «О». Как в слове «облако».

Это реплика из книги, всё в порядке. Я так запуталась в мыслях об Эше, что едва замечаю попытки Уиллоу меня поцеловать. Ещё и сцена поцелуев! Чуть не забыла. Как романтично это было в фильме – поцелуи на сеновале в мерцающем свете керосиновой лампы. Вот только солома пребольно колется, а лампа, того и гляди, перевернётся, и мы сгорим вместе с сеновалом. Да и как можно целовать Уиллоу, если все мысли у меня об Эше? Были бы мы в книге или фильме, перевернула бы пару страниц или перемотала вперёд на несколько кадров.

– До завтра? – спрашивает Уиллоу, прежде чем попрощаться.

– До завтра, – отвечаю я.

Мы спускаемся с сеновала по деревянной лестнице, Уиллоу держит меня за руку и сжимает под мышкой книгу. Наконец-то! Ещё чуть-чуть – и можно бежать. Неужели мне не понравилось? Да что со мной творится? Это же Уиллоу! Я же влюблена в него с пятнадцати лет, с тех пор, как в первый раз прочла «Танец повешенных»!

Эта вселенная меня достала.

Мы целуемся на прощание – слишком влажно на мой вкус, – и я провожаю Уиллоу взглядом, пока он не исчезает во тьме. Слова я не перепутала, Уиллоу остался доволен. Даже больше, чем просто доволен. Похоже, я ему действительно нравлюсь. Для него это не пьеса, а настоящая жизнь.

Кажется, я поняла, что со мной не так. Любовь нельзя прописать, как лекарство. Любовь не приходит по приказу и не следует сценариям. Она является без предупреждения, ради любви хочется идти на риск.

И с этими мыслями я убегаю к курятнику, где меня ждёт Эш.

Глава 24

Свет фонаря мерцает, как гаснущий маяк. В кромешной тьме силуэт Эша едва различим: он стоит прислонившись к стене деревянного домика, чёрно-белый, как изображение на старой фотографии. Пахнет куриным помётом, но ветер доносит до меня запах и его тела, и я вдыхаю его чуть глубже, чем обычно.