Фандом 2.0 - [9]

Я вдруг начинаю глупо хихикать, сообразив, что зайди кто-нибудь сейчас ко мне в спальню, решат, что перед ними помешанная – стоит на коленях у кровати, рыдает, сопли до пола, и к тому же посмеивается.

А мне всё равно: если фандом действительно создал параллельную вселенную, оживил мир «Танца повешенных», тогда всё, что мы с Элис написали во второй части, тоже существует на самом деле.

Я крепко обхватываю себя руками за плечи, страшась поверить собственным мыслям.

«Где-то далеко-далеко, в другом мире, мой младший братик жив и здоров».

Глава 4

– Элис —

Всю дорогу до дома я прокручиваю в голове слова Виолы: «Ты предавала меня и раньше». Что она хотела сказать? Мы обе, конечно, не ангелы и вляпывались пару раз в истории, когда были желторотыми и только искали себя, но особых ран друг дружке не нанесли. Не припомню ничего постыдного, что можно вдруг бросить мне в лицо спустя годы. И я никогда не предавала Ви. Никогда не выдавала её секретов, не писала в Твиттер о её тайнах, не крала у неё парней.

Вот и мой дом. На солнце он всегда кажется слишком массивным, тяжеловесным. Зимой он выглядит гораздо лучше. Наверное, привык к холодным ветрам. Кстати о холоде… мама сидит на кухне, открытый журнал подпирает бутылка шампанского.

«Рановато для алкоголя».

Мама в платье-рубашке от Calvin Klein, локоны красиво уложены. Как всегда – прелестна. Приятно всё-таки быть «портретом» такой мамы, даже в груди больно от вспыхнувшей гордости.

– Привет, – говорит мама, не оборачивая ко мне головы.

– Привет.

– Отец задерживается на работе, и я заказала нам суши.

– Спасибо.

Я достаю из холодильника сок и наливаю в бокал. Мама хмурится. Похоже, мне предстоит прослушать очередную лекцию о вреде сахара. Или сегодня запланирован ликбез по фруктовым кислотам? Однако мамин взгляд падает на лоскут лавандовой ткани, торчащий из моей сумочки.

– Купила что-нибудь симпатичное?

Я с деланой небрежностью пожимаю плечами.

– Всего лишь подарок тебе на день рождения.

– Только не одежду! Ты всегда выбираешь неправильный размер.

– Нет, что ты, – с фальшивой улыбкой уверяю я и выпиваю сок одним глотком. Наливаю ещё один бокал и отправляю его вслед за первым, однако упрямая горечь во рту не уходит.

– Элис, ты нормально себя чувствуешь? – спрашивает мама.

– Всё в порядке.

– А выглядишь странно.

– Я в порядке.

Я давно обнаружила, что, если несколько раз повторишь: «Я в порядке», сама начинаешь в это верить. А когда я хорошо выгляжу, то окружающие мне верят. «Конечно, с ней всё в порядке. Она же в Gucci, и у неё прекрасный цвет лица».

Так вот, всё не в порядке. Не сегодня. Сейчас меня будто вывернули наизнанку.

Сначала Виола. Теперь этот разговор.

Взлетев вверх по лестнице, я запихиваю новое платье в бак для грязного белья.

На следующий день меня будит короткий звонок телефона. На экране светится имя Ви. Я с облегчением выдыхаю. Протирая сонные глаза, открываю эсэмэску:

Срочный сбор, 9 утра, кафе «У Фрэнка». Целую.

«Слава тебе господи! В конце – “целую”!»

Я тут же отстукиваю ответ:

Если я вылезу в такую несусветную рань из кровати, ты простишь мой ляп с контрактом? Целую.

Я нетерпеливо постукиваю по экрану, считая миллисекунды до ответа. Приходит целых два сообщения!

Нет, кофе тебе куплю. Целую. Хотя, может, и плюну в чашку. Ничего не обещаю.

Кейти врывается в наш чат в своём бесподобном стиле:

Вы разбудили меня, черти лысые!

Прикусив губу, я торопливо печатаю: «Когда я тебя предала?» Заношу палец над кнопкой «Отправить» и замираю. Страшно начинать этот разговор, расковыривать засохшую рану. Стоит только начать, и на поверхность выплеснется нечто ужасное. В этом нет ни малейших сомнений. И я стираю последнее сообщение, не отправив. Чувствую себя при этом странно уязвимой.

Натянув джинсы, подкрашиваю губы любимой алой помадой – пусть этот цвет разбудит во мне дремлющего воина. Ничего не получается, воин спит, и я крадусь вниз по лестнице. Даже в ванну не захожу, чтобы не будить родителей. Семейных бесед на рассвете я просто не вынесу. Хватаю сумку, даже не заглянув на кухню выпить сока, и спешу к двери. Когда я уже надеваю туфли, на верхней ступеньке лестницы появляется мама в шёлковом кимоно.

«Вот чёрт!»

– Куда это ты так рано? – спрашивает она.

– Мы завтракаем втроём, с Виолой и Кейти.

Я вожусь с туфлями на каблуках – модель очень простая, ни шнурков, ни пряжек – просто тяну время.

Мама спускается на пару ступенек, показывая из-под кимоно ногти с педикюром.

– Я думала, вы с девочками раньше одиннадцати утра в кафе не встречаетесь.

Растянув губы в притворной улыбке, я честно смотрю маме в глаза.

– Мы тренируемся вставать пораньше. Скоро в университет. Нельзя же вечно спать допоздна.

– Из всей косметики – только алая помада? – замечает мама.

Я только недовольно ворчу в ответ.

– Сделать тебе капучино? – вдруг спрашивает мама. – Я могу включить кофеварку.

«Очень странно. Мама редко сама варит кофе. Может, обнаружила в баке для грязного белья лавандовое платье?»

Честно говоря, я надеялась, что так и случится. Очень хочется сказать: «Да», подождать, пока мама сварит мне кофе и окружит заботой, но после вчерашней стычки с Виолой и обвинения в предательстве, я решила явиться на встречу с подругами вовремя, для разнообразия.