Фанатки - [2]

ГАРАНИНА. Но мы ведь скоро собираемся ее убить. Зверски.

ВЕРКА. Ты зачем ей все рассказала?

ГАРАНИНА. Может, она тоже примет участие.

СВЕТА. А как она его мучает?

ВЕРКА. Сказано тебе, мучает, значит, мучает. (Шум подъезжающего автомобиля.) Встретила бы ее сейчас, задушила голыми руками!

Хлопает дверь. Мимо в подъезд быстро проходит Изюмская — эффектная дама в дорогой шубе. Вера застывает, провожает ее глазами, открыв рот. Пауза.

ГАРАНИНА. И почему ты ее не задушила?

ВЕРКА. Заткнись!

ГАРАНИНА. Я просто поинтересовалась.

ВЕРКА. Заткнись, я сказала!

ГАРАНИНА. Если ты не собиралась, дала бы мне какой-нибудь знак, может, я бы попробовала.

ВЕРКА. Заткнись, не доводи меня!

ВТОРАЯ СЦЕНА

Квартира Космонавта. Космонавт сидит на диване. Видно, что он и не думал раздеваться. На нем пальто и шарф. На голове большие наушники. Он слушает музыку, слегка покачивая в такт головой. Входит Изюмская, на ходу расстегивая шубу. Встает возле Космонавта. Смотрит на него. Космонавт снимает наушники.

КОСМОНАВТ. Когда мне было семнадцать лет. Я пошел работать. Сразу после школы. В универсам. В бакалейный отдел. Я подтаскивал в торговый зал всякое просо, пшено и тому подобное. Да, я немного зарабатывал. Но я имел право питаться в торговом зале. Эдакий коммунизм. Подходи, бери какой угодно продукт и ешь его на обед.

ИЗЮМСКАЯ. К чему ты мне это рассказываешь?

КОСМОНАВТ. К тому, что я могу и поменять профессию.

ИЗЮМСКАЯ. Он ничего такого не сказал.

КОСМОНАВТ. Неужели?! Зато он показал!

ИЗЮМСКАЯ. Господи, да что ты такого оскорбительного увидел?

КОСМОНАВТ. Он показал огромные, воображаемые щеки и при этом, кивнул на меня. Этим самым кивком сообщая второму звукооператору, что, мол, сейчас этот жирный придурок, то есть я, заведет свою тоскливую шарманку, то есть начнет репетировать.

ИЗЮМСКАЯ. Тебе показалось. И потом у тебя не толстые щеки.

КОСМОНАВТ. Ошибаешься. Я жирный.

ИЗЮМСКАЯ. Ты совсем не толстый, сколько раз тебе говорить.

КОСМОНАВТ (сбрасывая пальто и приподнимая свитер). Вот, посмотри, жир у меня на животе.

ИЗЮМСКАЯ. Где ты видишь жир? Это у тебя сложение такое. Ты ширококостный.

КОСМОНАВТ. В газетах пишут «обрюзгший» и «тряся брылями»!

ИЗЮМСКАЯ. Я тебя просила, не читай ты газет. Поехали, нас там ждут люди.

КОСМОНАВТ. Я все равно не буду репетировать, пока он не извинится.

ИЗЮМСКАЯ. Он извинился.

КОСМОНАВТ. Я тебе не верю.

Изюмская достает из кармана шубы диктофон, поднимает руку вверх и включает его.

ГОЛОС ЗВУКООПЕРАТОРА. Здравствуйте, это звукооператор клуба «Грезы бабы» Дмитрий Ицыксон. Уважаемый Юрий Борисович, простите меня. На самом деле я показывал своего дедушку, который страдает гормональными расстройствами и ест землю из цветочных горшков. Еще раз простите меня.

ИЗЮМСКАЯ. Этого достаточно?

КОСМОНАВТ. Это мало. Формальные отговорки. Я хочу, чтобы он на колени встал!

Изюмская снова включает диктофон.

ГОЛОС ЗВУКООПЕРАТОРА. Уважаемый Юрий Борисович, это снова звукооператор клуба «Грезы бабы» Дмитрий Ицыксон. Я встаю на колени. (Глухой удар о деревянные доски.) Вот, я уже стою на коленях. Ваша продюсерша докажет. Да к тому же вы сами помните, что пол в нашем клубе в некоторых местах скрипит. Так вот, пожалуйста, это я топчусь по нему коленями… (скрип)…и еще раз прошу у вас прощенья.

КОСМОНАВТ. Как ты его заставила?

ИЗЮМСКАЯ. Он осознал свою вину. Поехали.

КОСМОНАВТ. Хорошо, поехали. Хотя нет! Я никуда не поеду. Я бездарный, как кусок редиски! Мне нечего сказать публике!

ИЗЮМСКАЯ. Ты знаешь, как я не люблю хвалить людей. Но сейчас у меня не остается другого выхода. У тебя миллионы поклонников. И все они, словно какого-то приза, ждут каждую твою новую песню. Даже космонавты в космосе слушают твои записи!

КОСМОНАВТ. Откуда ты знаешь?

ИЗЮМСКАЯ. А кого им еще там слушать? Ну, сам подумай.

КОСМОНАВТ. Действительно. Поехали. Нет. Подожди.

ИЗЮМСКАЯ. Ну что еще?

КОСМОНАВТ. Как, по-твоему, выглядит Бакак?

ИЗЮМСКАЯ. Юра, слушай, у нас нет времени на шутки.

КОСМОНАВТ (неожиданно заводится). Если ты мне не ответишь, я никуда не поеду!

ИЗЮМСКАЯ. Хорошо. Я поняла. (Садится.) Скажи мне для начала, спокойно, кто такой Бакак?

КОСМОНАВТ. Бакак — это монстр, который являлся мне в кошмарных детских снах.

ИЗЮМСКАЯ. Я полагаю, он был очень страшным.

КОСМОНАВТ. Конкретнее.

ИЗЮМСКАЯ. Это что, какой-то тест? Спокойно. Я продолжаю. Бакак наверняка был мохнатый, с кривыми когтями. Жутко рычал. Ну, и что еще? Конечно, пил кровь.

КОСМОНАВТ. Лера, ты не угадала ни одной черты Бакака. Это так печально.

ИЗЮМСКАЯ. Да. Прости. Мне очень жаль. Я просто немного устала.

КОСМОНАВТ. Это значит, что мы совсем не понимаем друг друга.

Пауза. Оба молчат.

ИЗЮМСКАЯ. Концерт идет уже десять минут.

КОСМОНАВТ. Что?

ИЗЮМСКАЯ. Может, двинемся? Потихонечку. А то там люди ждут.

КОСМОНАВТ. Ты не понимаешь, этот разговор показал, что мы совсем друг друга не чувствуем!

ИЗЮМСКАЯ. Я все понимаю. Я буду стараться быть тоньше.

КОСМОНАВТ. Обещаешь?

ИЗЮМСКАЯ. Обещаю.

КОСМОНАВТ. Посмотри мне в глаза. (Изюмская терпеливо смотрит ему в глаза.) Ладно. (Вставая). Пойдем.

ТРЕТЬЯ СЦЕНА

Квартира Светы Булкиной. Мама Светы Булкиной — Людмила Михайловна сидит перед зеркалом в халате и накладывает макияж. Входит Света.