Фанатка - [16]

Короче, предстоящая встреча с Кристи казалась мне эдаким Эверестом, не представляла я, как на него заберусь. Еще дома, перед зачетом я проглотила горсть валерьянки, а потом — еще одну, запершись в кабинке институтского туалета. И мысленно все репетировала, настраивалась.

Но только вот Кристи на зачет не пришла. Я специально ждала до последнего: она так и не появилась.

А еще через день мы сдавали историю экономики, и Кристи снова не было. Краем уха я слышала, как Мишка прицепился к Альбине с Лерой, где, мол ваша подружака, сеструха Кет. А Лерка буркнула: «Отвали. Мы ее не пасем», недовольно так, почти злобно. Видимо, Кристинка когда-то успела окончательно с ними рассориться. А заодно, похоже, решила забить на учебу. Может, взяла и укатила нафиг куда-нибудь, на пару с сестрой, например, отмечать Новый год в какие-нибудь там тропики (не знаю, мне казалось это вполне в ее духе).

Короче, я разозлилась. Обиделась на нее. И, чтобы утешить себя, стала перебирать в уме варианты, ну, развития наших с Кристи отношений. Доказывать самой себе, что ни черта у нас с ней не выйдет. Ну вот, допустим, я стану ее герлфренд, постоянной и (о, боже, боже) официальный. Будем мы ходить за ручку, сидеть рядышком на всех лекциях. Станем местной экзотикой — горячей лесби-парочкой. Б-р-р, гадость. Или так, будем спать без всякого «каминг аута», а в реальности изображать святую невинную дружбу. То есть, по любому, везде и всюду будем вместе. Тогда мои девчонки однозначно меня кинут. Они ведь не любят Кристи, и, если я начну активно с ней тусить, в скором времени все до одной повернутся ко мне своими филейными частями. Ну и вообще, на что будет похожа наша с Кристи дружба, если учесть, что дружить-то она как раз и не умеет (или не хочет)? Дело ясное: стану я для Кристи очередной служанкой, буду таскать повсюду шлейф за Ее Величеством, и делать вид, что мне это нравится.

А, черт, ну и ладно! Я решила написать ей смс. Пока топала от метро до дома, быстренько напечатала: «С наступающим! Как дела?» и, не раздумывая, отправила. Но отчет о доставке так и не пришел. Но ведь было же тридцать первое (да, представьте, эти гады поставили нам зачет тридцать первого!), в такой день сеть всегда перегружена. Быть может, мое послание просто затерялось.

Отмечала я дома. Как говорится, в кругу семьи (горела бы она синим пламенем…). К нам приехала мамина сестра из Ростова, с мужем, латентным алкоголиком, и с двумя мелкопузыми детишками. Часов в одиннадцать все уселись за стол. И тетя Оля все суетилась, без конца что-то рассказывала, порой — так просто пургу несла, и старалась быть и интересной, и веселой, и доброй (по ходу, комплексов у нее было еще больше, чем у меня), а дядя Саша, весь такой интеллигентный, под шумок, все опрокидывал по стопочке (и еще по стопочке, и еще по стопочке…), а я брала с него пример: по-тихому так, подливала себе шампунь (пардон, шампанское) и еще до полуночи выдула целую бутылку. Родители мрачно зыркали на меня (особенно, мама), но помалкивали.

Отмечать с друзьями на даче меня не пустили. Ну то есть, я давно, еще до скандала, пыталась отпроситься, а предки ответили «посмотрим» (тоже мне, интриганы), а после случившегося я попросту смирилась, даже намекать не стала. В общем, накачала я себя под завязку алкоголем и, аккурат после боя курантов, молча так, по-английски, отправилась в свою комнату. Рухнула и заснула (верный способ не расстраиваться). А в районе часа подружки с дачи стали названивать (ну, чтоб поздравить и, заодно, похвастаться), и я спросонья — а? что? — хватала мобильник, и старалась отвечать как можно бодрей: «Да, с наступившим! Да, все клево! Сейчас уже пойдем фейерверки пускать!» — нажимала отбой, и снова плюхалась мордой в подушку.

А первого утром вышла с утра пораньше гулять с собакой (у нас была колли, Мотя, старушка уже). И было тихо, безлюдно, как в сказке. Свежий пушистый снег нападал. И все было прямо-таки пропитано этим, только-только утихшим, празднеством. Знаете, в фильмах делают такую раскадровку, ну, для пущего эффекта: сначала, там, пожар, грохот, крики, визг — и все по нарастающей, чтобы зритель разволновался как следует, а потом — бац — и сразу тишина, унылое пепелище, только ветерок слабо треплет какую-то обгорелую тряпицу. Вот так и сейчас было. Так и напрашивалось: все кончено.

И я отпустила собаку с поводка, и стояла, спрятав руки в карманы. Любимые (и единственные) перчатки я оставила у Кристи. И вдруг подумалось (легко так, уверенно): а позвоню-ка я ей, не сейчас, конечно, попозже, ближе к вечеру. И будь, что будет.

В районе шести я набрала ее номер — «абонент недоступен или находится вне зоны действия сети…» (блин, вам никогда не хотелось отыскать эту тетку, ну, чьим голосом записана эта фраза? Так, глянуть одним глазком…) Я перезвонила через час, потом — через два, потом — в девять, а дальше: в 22:15, 22:19, 23:00, 23:45, 00:27. И потом еще несколько раз: ну, мало ли? Ни хрена, абонент был все также недоступен. Доступна была только эта стерва с бесцветным металлическим голосом (блин, ведь где-то же она живет?), ну, и я пообщалась с ней, рассказала чуток о наболевшем.