Фальшивый Фауст - [16]
— Только что вы изволили упомянуть литературных критиков, — говорит Марлов. — Это очень хорошо… Вы напали на след…
И тут с его уст сорвалось признание, высказать каковое, пожалуй, еще не настало время.
— Идея написать роман стилизованным языком со старинными оборотами речи (примерно на ваш манер) у меня зародилась давно. Однако что бы сказали грозные судии, если б я свою тему облек в форму, которая так и кишит допотопными выражениями, областными словечками и заимствованиями? Они бы меня положили на обе лопатки при первом же ходе, так сказать, живого зажарили бы на костре!
Я должен был отыскать материал, для которого сии художественные средства оказались бы насущной необходимостью, и тут в мои руки попала ваша «П.П.П.»… То был указующий перст судьбы… Я полюбил прекрасный праязык народа. Сколько яркого, самобытного отброшено лишь потому, что в свое время не успело войти в письменную речь! Давно перемерли пращуры, кои говорили тем каленым хлестким словом.
Мне кажется, языки других народов, особенно русский и английский, а равно французский и немецкий, куда как богаче, у этих народов словесность охватывает кроме лингвистических образований нового и новейшего времен необъятный клад праязыка, ибо сама письменность возникла много раньше и была ближе к простой разговорной речи, поговоркам и традициям. Вы, почтенный магистр, не становились в позу буквоеда, а вели себя как подобает непредвзятому любомудру: слушали народную речь, запоминали тяжеловатый слог простого люда, редкие слова и изречения, чтобы снова наполнить их живым огнем. На этом поприще я хочу стать вашим учеником. Сюжет «П.П.П.», стиль и слог послужат всего лишь теми художественными средствами, в кои я намерен облечь новое содержание и с чьей помощью буду вещать новые идеи. Позвольте мне использовать сию возможность, дорогой учитель. Якоже деревянные барочные истуканы знаменитого куршского ваятеля Сефрена-младшего по сей день вдохновляют людей на великие деяния, так и ваша «П.П.П.» воодушевит меня и станет верной защитой от наскоков судей. Не лишайте меня своей опоры, дайте мне идти бок о бок с вами, опереться на ваше могучее рамо!
Старый хрен молчал. Глядя на его окаменелое невыразительное лицо, Марлов испытывал велий гнев.
— Мартышка на куче сокровищ!
Разве Кристофер еще в Лондоне не чихвостил дурней, которые шушукались у него за спиной, будто он свою «Трагическую историю доктора Фауста» позаимствовал из древней легенды, которую откопал в старой библиотеке замка, когда гостил у своей крестной мисс Кемпбелл в графстве Эйр в Шотландии? Ну и что с того? Кто теперь знает ту легенду, зато кто не слышал о «Трагической истории доктора Фауста»? Староанглийский язык, который Кристофер обожал, подвигнул его на сочинительство. Однако не во внешнем обличье видел он соль своего творения. Главное для него был Фауст с его неутолимой жаждой познания, трагический удел человека, лишенного возможностей утолить ее…
— Вильям, скажи, разве я когда-нибудь запрещал тебе брать мои сюжеты? Ты гордился «Венецианским купцом», но ты ведь написал его после того, как посмотрел на сцене мою трагедию «The Jew of Malta», — твоя пьеса лучше, я ничего не говорю и не завидую. Ты меня поносил, дескать, я склочник забубенный и шут, но веселую «Строптивую» сочинил я, потом ты ее переделал, ты хоть помнишь «Called the Taming of the Shrew»? Разве я из-за этого таил против тебя зло? В тени твоего гения мог писать лишь тот, кто умел мириться с ролью шута.
Теперь это надутое дерьмо, одуревший от мании преследования подпольный лекарь сидит яко чурбан и молчит. Ну что за лихо свалилось на мою голову! Вперился в одну точку и немотствует. Ничтожество мелкотравчатое! Сам небось в эту минуту видит, какой он ничтожный червь… Ну раз так, нечего мне вертеться мелким бесом, с пигмеями надо говорить на их языке…
— Слушайте внимательно! Предлагаю вам вознаграждение: я тоже алхимик и не хуже вас. Я тоже кое-что кумекаю в оккультных мороках. Вы открыли сатанинский препарат смерти Т-1. А я универсальный эликсир жизни, временно зашифруем его и назовем КМ-30, что значит опус Кристофера Марлова, год 1930-й. В течение трех дней означенный эликсир превратит вас в юношу. Вы почувствуете себя аккурат как пятьдесят лет назад. Ваш нос лишится привычного цвета перезрелой сливы (для чего мы применим пропитанные сложным составом компрессы), ваши седые, редкостной красоты волосы, покрашенные особыми мазями, приобретут русо-мареновый оттенок, восстановится блеск ваших глаз, бородавки мы ловко и безболезненно удалим, кожу на вые подтянем и закрепим гуммиарабиком. Эликсир пробудит в вас дремлющие половые инстинкты…
В этом месте Трампедах начал волноваться и выделывать руками какие-то непонятные зигзаги.
— Вы хотите сказать, что все в порядке, — прекрасно, я не сомневаюсь, однако реконструкция потребует большой нагрузки, о чем я должен предупредить заранее. И тогда, магистр, — Кристофер повысил голос на терцу, — я поведу вас за собой! «Сладкой жизнью» будет называться наша поездка. Не думайте, это не какой-нибудь там немой фильм! Мы кинемся в водоворот приключений, удовольствий и вящих безумств. Вы сами сказали, вам не терпится все это вернуть. Пожалуйста, да исполнится ваша воля! Мало того, вас ждет Великая Любовь. Разве не ужасно, что дни и ночи вам нужно проводить в обществе Керолайны, этой высохшей телом и умом кикиморы.
Действие нового романа Маргера Зариня, известного композитора и дирижера, в последние годы оказавшегося в ряду самых интересных современных писателей Латвии, происходит в течение 1944 года. Оно разворачивается на подмостках и за кулисами одного из рижских театров. Драматические события формируют из дотоле незаметного капельмейстера Каспара Коциня организатора сопротивления фашистам.«…а над рожью клубился туман» — повесть о художнике-музыканте, о его романтической любви и нелегком творческом пути.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».