Фальшивые червонцы - [80]
— Допускаю, что может возникнуть надобность повторить все вами сказанное на очной ставке с тайным советником, — предупредил Шильдера Александр Иванович. — Я знаю, насколько вы боитесь своего шефа, и хотел бы порекомендовать держаться спокойно. Господин Путилов хоть и страшноватый субъект, но кусаться мы ему не разрешим...
— Я ненавижу его, гражданин следователь, — пылко вскричал «благороднейший человек». — Поверьте, я все расскажу без малейшего колебания, потому что испытываю радость, наконец-то освободившись от его дьявольских чар!
— Вот и хорошо, гражданин Шильдер. Но громких слов, повторяю, не требуется, учреждение у нас строгое, деловое. Просто вам надо будет кратенько повторить сказанное на допросах...
Права народная мудрость: сколько веревочка ни вьется, а конец бывает. Тайный советник, судя по всему, еще лелеял надежду скрыть от следствия свои преступления, еще рассчитывал на упорство связанных круговой порукой сообщников. Между тем подоспел срок держать ответ за все содеянное. И никакая сила на свете не могла этого изменить.
Допрос Путилова изрядно затянулся.
Устраивали перерывы, несколько раз принимались пить чай, от драматических взлетов и тяжких продолжительных пауз вновь возвращались к тихой уравновешенной беседе. Позиции свои тайный советник сдавал неохотно, со скрипом.
— В прошлый раз мы с вами расстались не очень удовлетворенные друг другом, — заметил Печатник, начиная этот долгий и нелегкий разговор. — Вероятно, не было еще тогда соответствующих предпосылок для взаимопонимания. С чего сегодня начнем?
Путилов безразлично передернул плечами: дескать, не моя здесь воля и не мне определять порядок допроса. Весь его вид по-прежнему выражал усталую покорность судьбе, сыгравшей с ним, ни в чем не повинным служащим Госбанка, нелепую шутку.
— Следовало бы, наверно, придерживаться хронологической последовательности событий. С этой точки зрения довольно интересен эпизод, относящийся к 1918 году. В тот период, если не ошибаюсь, в феврале или в начале марта, вами была предпринята первая попытка консолидации активных антисоветских сил в Петрограде...
Усталая покорность превратностям судьбы мгновенно сменилась искусно разыгранным удивлением: тайный советник изображал теперь ничего не понимающего человека.
— Вы напрасно удивляетесь, Александр Сергеевич. Я имею в виду ваше тогдашнее намерение установить контакт с главарями контрреволюционного блока четырех столичных гвардейских полков. Экономический клуб на Михайловской площади, генерал Шульгин, упования на Маннергейма... Припоминаете, надеюсь? Однако ворошить старое вряд ли есть нужда. Попытки ваши успехом не увенчались и, следовательно, не представляли особой социальной опасности. Поговорить нам придется о более современных материях. Начнем, пожалуй, с ваших чисто уголовных преступлений...
Изумление на лице тайного советника перешло в угрюмую настороженность.
— На вашей совести, гражданин Путилов, по крайней мере два убийства. О них мы и поговорим...
— Это чистейшая фантастика! — быстро сказал Путилов. — На подобное я лично органически не способен!
— То есть, вы желаете сказать, что собственными руками никого не убивали? С этим я полностью согласен, лично вы находились на почтительном расстоянии. Константин Петрович Угренинов зверски растерзан сворой доктора Сильверстова в лесу под Усть-Нарвой. И Иннокентия Замятина ликвидировали достаточно далеко от Баскова переулка. Но вы же юрист по образованию, вы должны знать, как квалифицирует закон ответственность за убийство.
— Еще раз повторяю, гражданин следователь: все ваши голословные обвинения совершенно беспочвенны. Я никого не убивал и вести разговор на эту тему отказываюсь. В конце концов и самая пылкая фантазия должна иметь разумный предел...
— Отказываетесь, значит? А я, признаться, здорово просчитался в оценке вашей личности. — Печатник огорченно мотнул головой. — Представьте, считал бывшего тайного советника Путилова персоной более проницательной и, пожалуйста не сердитесь, более умной. Неужто вы до сих пор воображаете, что отделаетесь запирательством? Но ведь это наивно, Путилов. Обвинения против вас доказаны, причем доказаны всесторонне и полностью. Чтобы не быть голословным, попрошу вас, гражданин Путилов, ознакомиться хотя бы с показаниями ваших друзей...
Знакомился Путилов с документами достаточно долго и внимательно. Надел чеховское свое пенсне на черном шелковом шнурочке, по нескольку раз перечитывал каждый протокол допроса. Лицо у него было каменное, отрешенное.
— Ежели и этого для вас мало, мы имеем возможность устроить очные ставки с вашими сообщниками. К примеру, с Михаилом Шильдером...
— Не затрудняйте себя, это излишне, — фыркнул тайный советник, брезгливо поджав тонкие бескровные губы. — Я все изложу сам...
И писал он достаточно долго. Писал, старательно зачеркивал написанное, переписывал все заново, если его уличали во лжи. Вынужденно согласившись с одним, норовил выгадать хоть малую толику в другом, пробовал даже торговаться, даже познаниями своими в римском праве пробовал щеголять перед Печатником, вспомнив, должно быть, былые времена и свое амплуа первого ученика Лицея.
Документальные повести ленинградского прозаика «Битая карта» и «Гороховая, 2» посвящены героическим дням петроградских чекистов.Переиздание произведений приурочено к 70-летию создания ВЧК.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В пятый том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара входят романы «Золотая лихорадка» и «Курумилла», продолжающие цикл романов о приключениях Валентина Гилуа и его друзей.
В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.
«Люди и нелюди» – это первая часть романа «Проклятый род». Действие охватывает реальные исторические события: борьбу донского казачества с Крымской и Ногайской ордами, Ливонскую войну. Однако главные герои романа не царь Иван Грозный, не король Речи Посполитой Стефан Баторий и даже не лихой разбойный атаман Иван Кольцо, а простые казаки, истинные защитники Отечества и православной веры. Это повествование об извечных человеческих страстях, пороках и добродетелях, особо ярко проявляющихся в эпоху великих перемен.