Фальшивые червонцы - [74]
Слушал генерал внимательно, не перебивая, в состояние аффекта не впадал. Развивая эту мысль, я заметил далее, что обстановка у нас изменилась к худшему, что ГПУ свирепствует, а посему нужна теперь, как никогда, сугубая осторожность.
Аресты лицеистов, сказал я, тягостны, но все пострадавшие не занимали сколько-нибудь видных постов. Будет совсем плохо, если в результате какой-нибудь оплошки или непродуманной засылки «горячих голов» чекисты нападут на след военной организации, а такой вариант нельзя считать исключенным.
«Дим-Дим, кажется, напустил в штаны?» — спросил генерал довольно грубо, на что я не менее дерзко ответил, что разница между пребыванием в Париже и в Петрограде, по соседству с Гороховой, довольно существенна. После этого обострений в разговоре не было.
Расспросы генерала в основном касались нашей работы в Красной Армии, готовности избранных нами частей, в частности школы связи.
Отвечал я сдержанно, как было условлено. На вопрос о том, как реагируют в Советском Союзе на созыв Зарубежного съезда, я ответил, что официальная пропаганда высмеивает эту затею, а широкой публике наплевать на все начинания эмиграции.
Идея поездки в Шуаньи была высказана генералом за домашним завтраком, в присутствии его супруги и малолетнего сына. Думаю, однако, что решено было все заранее.
Несколько позднее, когда мы остались одни за столом, генерал с озабоченным выражением лица просил ничего «лишнего» великому князю не говорить, ограничиваться только ответами на прямые вопросы. Я, конечно, заверил его, что для меня достаточно удостоиться аудиенции у верховного вождя.
Выехали мы во втором часу пополудни и спустя сорок минут прибыли в Шуаньи. Ехали в наемном таксомоторе, с русским шофером и личным телохранителем генерала.
Усадьба Шуаньи, принадлежащая графу Тышкевичу, сильно напоминает среднего достатка русские помещичьи усадьбы. У ворот поставлена охрана в казачьей форме донцов. В саду и перед домом также суетятся служащие охраны из офицеров-галлиполийцев, эти все в штатском.
Ждать мне пришлось недолго. Аудиенция была дана в гостиной. Генерал, явно рисуясь, представил меня великому князю как гонца из Петрограда, сказал несколько лестных слов о Дим-Диме, и после обычных светских любезностей началась беседа.
Интересовался Николай Николаевич главным образом современным состоянием Красной Армии, дисциплиной, подготовкой комсостава, взаимоотношениями между нижними чинами и командирами. Сказал, что отлично помнит Дим-Дима, что знавал его родителей, велел кланяться. На прощание обнял меня и несколько театрально благословил на подвиг.
Выглядит Николай Николаевич одряхлевшим старцем. Дыхание тяжелое, астматическое, со свистом. Бодрость его показная и дается ему нелегко. Вся аудиенция длилась не более получаса. Вслед за тем мне было сказано, что предстоит еще свидание с великой княгиней Станой Николаевной, пожелавшей меня видеть и расспросить.
В отличие от своего супруга, Стана Николаевна сохранилась лучше. Спрашивала о положении с религией в Советском Союзе, о притеснениях священнослужителей, другое, по-видимому, ее не интересует. Отвечал я в меру своих познаний в этом предмете. Сказал, что с притеснениями церкви кончено, чему она обрадовалась.
Забавный эпизод произошел в конце беседы. Стана Николаевна, отпуская меня, сочла нужным благословить маленькой иконкой. Просила беречь себя, без нужды не подвергаться риску, так как верные офицеры нужны для спасения родины.
Генерал Кутепов, стоявший рядом, счел нужным вмешаться и со свойственным ему солдафонством рявкнул: «Не будет беречься — засажу мерзавца на гауптвахту!»
Сколько веревочка ни вьется...
Визит к князю Голицыну назревал с неделю.
Все не удавалось выкроить свободный вечерок, одна срочная надобность подхлестывала другую, и каждый раз, мысленно подводя итоги прожитого дня, Печатник с сожалением думал, что упускает благоприятный шанс.
Если бы ему задали вопрос — а в чем, собственно, таится упущенный шанс, — ответить было бы затруднительно, потому что он и сам не знал точно, чего ждет от встречи. И все же чувствовал, что съездить на Большую Пушкарскую обязан, что надо ему познакомиться и поговорить с Голицыным.
Предварительно Николая Дмитриевича Голицына опрашивал молодой сотрудник отдела, выделенный в помощь Печатнику. Вызвал, как положено, на Гороховую, снял допрос по существу дела, отобрал подписку о невыезде. Проще сказать, совершил все казенные формальности, которые в подобных обстоятельствах неизбежны.
Большего от молодого товарища и ждать было нельзя.
Не станешь ведь привлекать к уголовной ответственности древнего восьмидесятилетнего старца и без того сверх меры наказанного стечением житейских случайностей. Всеми покинут, всеми заброшен, коротает свой век в убогом стариковском одиночестве. Супруга его, урожденная баронесса Гринберг, умудрилась, по слухам, при живом муже выскочить замуж и благоденствует где-то на юге Франции, взрослые сыновья разлетелись по белу свету.
Документальные повести ленинградского прозаика «Битая карта» и «Гороховая, 2» посвящены героическим дням петроградских чекистов.Переиздание произведений приурочено к 70-летию создания ВЧК.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В пятый том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара входят романы «Золотая лихорадка» и «Курумилла», продолжающие цикл романов о приключениях Валентина Гилуа и его друзей.
В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.
«Люди и нелюди» – это первая часть романа «Проклятый род». Действие охватывает реальные исторические события: борьбу донского казачества с Крымской и Ногайской ордами, Ливонскую войну. Однако главные герои романа не царь Иван Грозный, не король Речи Посполитой Стефан Баторий и даже не лихой разбойный атаман Иван Кольцо, а простые казаки, истинные защитники Отечества и православной веры. Это повествование об извечных человеческих страстях, пороках и добродетелях, особо ярко проявляющихся в эпоху великих перемен.