Фальшивые червонцы - [68]
Новым ледяным душем, еще более неприятным, стало для генерала известие об арестах лицеистов в Ленинграде. И, что удручало более всего, не находилось средств раздобыть достоверную информацию о размерах и причинах этого провала верных людей. Курьер, которого впопыхах снарядили к Дим-Диму, был схвачен на границе, что свидетельствовало о принятых чекистами мерах предосторожности.
Помощники генерала спешно готовили нового курьера, рассчитывали пробиться в Ленинград через финляндскую границу, но он отменил все приготовления. Хочешь не хочешь, надо было дожидаться обещанного визита Назария Александровича. Правда, неизвестно, когда соблаговолят прислать его питерцы. И с какими известиями явится он в канун Зарубежного съезда, тоже неизвестно.
В Ленинграде тем временем еще только складывались необходимые условия для задуманной отправки курьера к генералу Кутепову.
Гораздо медленнее складывались они, гораздо труднее, чем надеялись и Печатник, и Петр Адамович Карусь, и другие работники Гороховой, на чьи плечи легла обязанность вести следствие по делу арестованных лицеистов.
Налицо был несомненный сговор.
Все привлеченные к ответственности вели себя на допросах примерно по одинаковой схеме. Уклонялись от прямых ответов на прямые вопросы, охотно жаловались на слабую память и вообще всячески тянули волынку.
Признавали, к примеру, свое участие в панихидах по усопшим однокашникам, но зато старательно открещивались от более грозных обвинений. И еще пробовали уверять следователей, будто всегда были и остаются убежденными сторонниками рабоче-крестьянской власти, что арест их — чистейшее недоразумение.
Владимир Забудский, изворачиваясь, как цирковой акробат, уверял, что ничегошеньки не слышал о существовании полковника Рихтера, вместе с которым бегал по следу Афанасия Павловича Хрулева.
Полковник Рихтер старался доказать, что в Парголово ездил на поиски некоего мифического сослуживца по Семеновскому полку, обещавшего войти в бедственное его положение и пристроить на какую-то службишку.
«Благороднейший человек» из Севзапвоенпрома не имел, естественно, ни малейшего отношения к пропаже секретных документов из сейфа Ружейкина, поскольку был хвор в те дни, а престарелый родитель его ни с кем не обменивался хозяйственными сумками на Кузнечном рынке.
Сговор действовал с железной непреодолимой последовательностью и методичностью.
Чувствовалась воля опытного режиссера, требующего от исполнителей не просто знания своих индивидуальных ролей, но и выполнения общей для всех сверхзадачи. Вкратце сводилась она к простым, как коровье мычание, ответам на любые вопросы следователя: «не помню», «не знаю», «извините, меня подводит ослабевшая память».
Режиссура спектакля немогузнаек принадлежала тайному советнику Путилову. Это от него, надежно изолированного в одиночной камере, тянулись незримые нити к участникам контрреволюционной группы, это он в благовремении позаботился выработать единообразную для всех линию поведения на случай провала.
Обыск у Путилова, как и предполагали на Гороховой, особо крупных открытий не дал. Приехали к нему в Басков переулок в седьмом часу вечера, точно рассчитав время возвращения статистика с работы, представились, предъявили ордер.
— Надеюсь, мне дадут поужинать у себя дома? — холодно осведомился тайный советник и, не дожидаясь разрешения, кивнул встревоженной супруге: — Накрывайте на стол, Наталья Михайловна. Не беспокойтесь попусту, недоразумение должно рассеяться...
Это была ставка на психологический эффект. Точно так же, как и образцовый порядок в ящиках его письменного стола и на книжных полках, наталкивающий на мысль, что напрасны поиски у тайного советника каких-либо секретов.
Любая вещь была здесь на виду, ничто не скрыто, не спрятано: и связанные голубой ленточкой письма, и коробочка с личными документами, и специальная шкатулка для орденов и медалей, заработанных тайным советником на службе царю и отечеству.
Но открытие в доме Путилова все же состоялось. Немаловажное открытие, дающее хорошую перспективу.
Печатник решил воздержаться от участия в обыске. Устроился поудобнее в мягком кожаном кресле, снял с полки увесистый том сочинений лорда Байрона, со вкусом иллюстрированный английскими художниками.
Товарищи его работали, старались не упустить ни единой мелочи, заслуживающей внимания, а он листал страницу за страницей, точно все происходящее в этой квартире было для него безразлично. И лишь изредка поднимал глаза на хозяина, как бы желая убедиться, что тот по-прежнему играет в олимпийское бесстрастие и невозмутимость.
Трудно объяснить, зачем полез он на верхнюю полку, где стояли толстенные тома Британской Энциклопедии. Не за справкой, конечно, и не из любопытства, так как издание это, датированное 1911 годом, успело состариться и поотстать от быстротекущей жизни. Сработала хватка бывалого оперативника — другого объяснения не придумаешь.
В полотняном кармашке для карт и схем, подклеенном к изнанке кожаного переплета, хранился сложенный вчетверо листок голубоватой писчей бумаги.
Нет, то был не шифр заговорщиков и не список явочных квартир. То был весьма занимательный документик, сочиненный господином Путиловым в назидание коллегам и сообщникам. Своего рода толковое карманное руководство по самозащите на Гороховой, сформулированное в виде лаконичных, почти библейских заповедей.
Документальные повести ленинградского прозаика «Битая карта» и «Гороховая, 2» посвящены героическим дням петроградских чекистов.Переиздание произведений приурочено к 70-летию создания ВЧК.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В пятый том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара входят романы «Золотая лихорадка» и «Курумилла», продолжающие цикл романов о приключениях Валентина Гилуа и его друзей.
В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.
«Люди и нелюди» – это первая часть романа «Проклятый род». Действие охватывает реальные исторические события: борьбу донского казачества с Крымской и Ногайской ордами, Ливонскую войну. Однако главные герои романа не царь Иван Грозный, не король Речи Посполитой Стефан Баторий и даже не лихой разбойный атаман Иван Кольцо, а простые казаки, истинные защитники Отечества и православной веры. Это повествование об извечных человеческих страстях, пороках и добродетелях, особо ярко проявляющихся в эпоху великих перемен.