Фальшивые червонцы - [24]
Генерал Кутепов, как и подобает военному человеку, не принимал участия в шумных дискуссиях и эмигрантских скандалах. Вместо бесплодных словопрений он молча готовил эти самые кровавые «встряски», усиленно засылая на советскую территорию фанатически настроенных террористов-головорезов.
Выиграть задуманную чекистами сложную игру против «Российского общевоинского союза» и зловещих его планов — значило выиграть мир и спокойствие для советского народа. Ради этой благородной цели стоило трудиться днем и ночью.
Долгие недели ушли на томительное ожидание ответного хода генерала Кутепова.
Давно вернулся в Париж чернобородый полковник, успел отчитаться на рю Колизе и вновь уехать, на этот раз в Черногорию, к месту своего постоянного жительства. Давно истекли все сроки, а Кутепов все еще не обнаруживал интереса к подкинутой ему приманке, будто и не велик был искус.
Лишь в последних числах декабря, в канун нового, 1924 года, дождались наконец весточки из Парижа. Поступила она по согласованному с чернобородым каналу связи.
Это было маленькое частное письмецо с перечислением заурядных семейных новостей, адресованное к тому же не Дмитрию Дмитриевичу Зуеву, а подставному лицу.
Скупые шифрованные строчки, предназначенные для Дим-Дима, оказались нарочито сухими и сдержанными. По старой полковой дружбе Дмитрия Дмитриевича Зуева приветствовали, но в форме намеренно безличной, какой-то неопределенной.
Важнейшее заключалось в требовании реальных доказательств существования нелегальной офицерской организации. Доказательства генерал Кутепов желал иметь внушительные: дислокация войск Петроградского военного округа, описание нового стрелкового оружия Красной Армии, новый полевой устав пехоты.
Цена была назначена по-базарному, с бессовестным запросом, и все же Карусь чувствовал себя победителем. Замысел его, похоже, оправдывался, приманка сработала надлежащим образом, и теперь надо было хорошенько обдумать дальнейшие ходы, завязав всю комбинацию тугим морским узлом.
От мысли отправить в заграничный вояж самого Дмитрия Дмитриевича пришлось отказаться. Соблазнительно выглядела встреча двух преображенцев, немалые преимущества сулила, но шаг этот был бы ошибочным, чересчур рискованным.
Комбриг Зуев слишком заметная фигура, ему нельзя разъезжать по конспиративным свиданиям. Да и не к лицу главе серьезной антисоветской организации становиться мальчиком на побегушках. Исполнителей у него вполне достаточно, найдет кого отправить.
Срочно нужен был курьер.
Желательно из бывших офицеров гвардии, лично известных генералу Кутепову, что упростило бы контакты. И, само собой разумеется, вполне надежный человек. С житейским опытом, с умением ориентироваться в трудной обстановке.
Имя штабс-капитана Муравьева первым произнес Дмитрий Дмитриевич Зуев, и это было похоже на сеанс отгадывания чужих мыслей. Оба они, и Карусь, и Дим-Дим, как выяснилось, думали одинаково.
— Согласится ли Назарий Александрович?
— Полагаю, что отказываться не будет, — сказал комбриг Зуев. — Он у нас дядя с твердыми взглядами. И Кутепова знает как облупленного, — служил у него в батальоне...
— Обидели его, к сожалению. Нашлись в отделе кадров сверхбдительные деятели...
— Я в курсе дела, — подтвердил комбриг Зуев. — Между прочим, недавно беседовали об этом, обменивались мнениями. Назарий Александрович трагедии из своего увольнения не строит. Рассуждения у него здравые и по-своему убедительные: в мирное, мол, время комбаты из дворянского сословия являются излишней роскошью для армии. Пора, мол, рабоче-крестьянской власти выращивать собственные командные кадры, созрели для этого все необходимые условия...
Назарий Александрович Муравьев и впрямь был личностью примечательной во многих отношениях. Блестящий гвардейский офицер, командир роты Преображенского полка, он осенью 1918 года волею судеб оказался в рядах молодой Красной Армии. Службу нес исправно, из рядовых красноармейцев-обозников выдвинулся в командиры стрелкового батальона, принимал участие в разгроме Юденича под стенами Петрограда.
Свое неожиданное и не совсем справедливое увольнение в запас Назарий Александрович воспринял по-мужски, без истерики. Получил выходное пособие по демобилизации, зарегистрировался, как положено, на Бирже труда и спустя месяц начал работать инструктором допризывной подготовки в трудовой семилетней школе на Выборгской стороне.
— Мы могли бы возбудить ходатайство о вашем возвращении на строевую службу, — сказал Петр Адамович под конец их длительной беседы. Сказал и тут же сообразил, что не следовало говорить этих слов.
— Благодарствую, товарищ Карусь, — вежливо отказался Назарий Александрович. — С малых лет приучали меня обходиться главным образом собственными силами, так что нет теперь резона переучиваться. Да и должностью своей весьма доволен. Увлекательная, знаете ли, работенка, с молодежью. От нее и сам как-то молодеешь...
Съездить в Германию Назарий Александрович взялся без малейших колебаний. Сказал, что не пробовал сроду быть разведчиком, но понимает всю необходимость такой поездки. Еще сказал, что давно ощущает чудовищную глубину пропасти, в которую скатилась белая эмиграция.
Документальные повести ленинградского прозаика «Битая карта» и «Гороховая, 2» посвящены героическим дням петроградских чекистов.Переиздание произведений приурочено к 70-летию создания ВЧК.
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.