Фальшивые червонцы - [21]

— Затрудняюсь ответить, товарищ Карусь. Я и сам всю ночь об этом думал. Кутепов, вероятно, надеется на давнее наше знакомство и приятельские отношения, на совместную службу в Преображенском полку. С моей стороны, смею вас заверить, ни малейшего повода не давалось...

— Верю, что не давалось. А курьера шлют к вам — это бесспорный факт. И довольно нагло напоминают о мосточке, который, дескать, связывает дворянина Зуева с дворянином Кутеповым. Вот ведь какая диалектика, дорогой Дмитрий Дмитриевич. Очень они рассчитывают на живучесть сословно-кастовых предрассудков, в честность вашу верить не хотят. А мы вам говорим: рвите с прошлым окончательно и бесповоротно, так как нейтральная позиция в наши дни немыслима...

— Но я отнюдь не нейтрален, я служу в Красной Армии!

— Тем не менее вам не верят, на вас рассчитывают, как на единомышленника...

Длинный был спор, мучительный для них обоих.

Узнав, чего от него ждут, Зуев отказался наотрез. Сгоряча даже буркнул, что с младых когтей презирает голубые жандармские шинели и их самодовольных владельцев. Позднее, несколько поостыв, извинялся и путано объяснял разницу между царскими охранниками и сотрудниками ГПУ, оберегающими интересы трудового народа. После этого опять отказывался, мотивируя свой отказ отсутствием способностей к мистификации. Причин нашлось у него великое множество, причем каждая, по его мнению, была уважительной.

Все это нужно было терпеливо выслушивать и еще терпеливее опровергать, отыскивая убедительные аргументы. При этом надо было помнить, ни на минуту не упускать из виду, что к вечеру, к новому визиту чернобородого, должны они сговориться по всем пунктам.

Дим-Дим страшно не любит напоминаний об этой затянувшейся многочасовой беседе в его служебном кабинете на Дворцовой площади. Сама жизнь, учитель достаточно суровый, многое ему подсказала и на многое раскрыла глаза.

Комбинация развертывалась строго по плану.

Вяземский — Смирнов притащился на Малую Посадскую ровно к девяти часам вечера, как и обещал в своей записке. С лестницы его Дмитрий Дмитриевич спускать раздумал, — это было бы во вред задуманному варианту, но из квартиры своей выпроводил немедленно. И вдобавок сердито отчитал гостя за преступное легкомыслие, категорически запретив впредь какие-либо необдуманные действия. Сделано это было с должной энергией и тоном, не допускающим возражений.

Встреча с чернобородым состоялась спустя три дня у подъезда кинематографа «Сплендид-Палас» на Невском проспекте. Все эти дни Вяземскому — Смирнову было велено сидеть тихо, без нужды на люди не высовываться, а возле кассы кинотеатра понатуральнее изобразить случайный характер свидания старых приятелей-сослуживцев, которые на радостях решили спрыснуть это событие в ближайшей пивной.

Как и предусматривалось планом, комбриг Зуев доверительно сообщил посланцу Кутепова, что имеет честь возглавлять в Петрограде малочисленную, но весьма влиятельную и надежно сколоченную группу бывших гвардейских офицеров. Само собой разумеется, стоящих на платформе монархического возрождения России и признающих верховное предводительство великого князя Николая Николаевича.

Работа офицерской группы целиком строится на принципе жесточайшей конспирации. Посему следует воздерживаться от несогласованных посещений Петрограда. Тем более нежелательны личные контакты с ним, с главой организации. Войти в доверие к большевикам не столь легко, как думают иные люди в условиях эмиграции, и он не имеет желания рисковать своим служебным авторитетом. Данная встреча непосредственно с ним пусть будет первой и последней.

Чернобородый слушал Дим-Дима почтительно и с большой охотой обещал передать все сказанное кому следует. Дело, казалось, сделано, и можно расходиться, не заговори он вдруг о задуманной им террористической акции.

По словам чернобородого, он готов провернуть акцию самостоятельно, не впутывая в нее нелегальную офицерскую организацию. Неплохо бы, допустим, швырнуть бомбочку в коридорах Смольного либо перед окнами цитадели чекистов на Гороховой. За рубежами Советского Союза это должно вызвать огромный резонанс, и весь мир сумеет наглядно убедиться в могуществе антибольшевистского подполья. С собой у него нет соответствующих технических средств, но ревельские друзья обещали полное содействие. Достаточно дать им сигнал, и спустя неделю все необходимое для такой акции будет прислано в Петроград.

— Глупости это! — резко оборвал чернобородого Дмитрий Дмитриевич. — Чистейшей воды абракадабра! Бомбы, милый мой полковник, мы и сами в состоянии раздобыть, в Ревель для этого обращаться не нужно. Но какой от них, спрашивается, прок? Неужто мало нам кровавых уроков прошлого? Комиссары немедленно ответят жестокими репрессиями, начнутся аресты, и вся наша многолетняя работа пойдет насмарку...

— Осмелюсь заметить, уважаемый Дмитрий Дмитриевич, что генерал Кутепов придерживается несколько другой точки зрения...

— Передайте генералу, что он допускает колоссальную ошибку в оценке реальностей здешней обстановки. Впрочем, передавать ничего не нужно, я об этом сам напишу... Террором свалить большевиков нельзя, зарубите это на носу, полковник. А на резонансы Европы нам плевать с высокого дерева. Хваленой организованности большевиков мы обязаны противопоставить свою собственную, не менее надежную организацию подполья — в этом, и только в этом, ключ к решению русского вопроса. Дисциплина нам нужна, а не террор!