Фальшивая Венера - [39]
Монах дочитывает до конца главы и отрывает взгляд от книги, чтобы услышать одобрение короля. Его величество приказывает ему остановиться, ибо он желает побеседовать с живописцем.
И мы разговариваем. Я беседую с королем Испании! Я ловлю себя на том, что мне приходится крепче сжимать дрожащей рукой кисть, которая мечется по холсту. Король положил левую руку на пояс, вес на левой ноге, непринужденная поза, в правой руке государственная бумага. Его величество любезно расспрашивает меня о моем доме, о семье, о доне Пачеко, о доне Хуане Фонсеке, о том, как идут дела в Севилье. Затем мы говорим о живописи; король хочет собрать лучшую коллекцию в Европе, превосходящую ту, что есть у короля Франции, и мы обсуждаем, у каких художников получаются лучше те или иные сюжеты. Мне хочется верить, что я не выставляю себя полным дураком и в то же время веду себя скромно, как и подобает человеку моего положения. Король моложе меня года на три, кажется, ему нет еще и восемнадцати.
Входит придворный и что-то шепчет на ухо королю. Его величество говорит, что должен оставить меня, и добавляет, что получил наслаждение от нашей беседы и с нетерпением ждет следующего сеанса. И улыбается. Затем, обойдя холст, смотрит на мою работу, изучает лицо, над которым, разумеется, я трудился больше всего, и говорит:
— Дон Диего, я знаю, как я выгляжу. Вижу, вы изображаете меня таким, какой я есть.
И легонько похлопывает меня по плечу. Король прикоснулся ко мне! Когда он уходит, я весь обливаюсь по́том. Доминиканец бросает на меня желчный взгляд и тоже уходит. У меня по-прежнему покалывает в плече, и вдруг я понял, что сполз вниз с кресла и мне в плечо впился угол компьютерного стола.
Я взглянул на часы на экране. Я провалился на восемь минут, хотя по моим субъективным ощущениям прошло не меньше часа. И тогда я подумал: «Отлично, я рисовал как Веласкес, однако мой холст по-прежнему девственно чист, так смогу ли я действительно рисовать здесь и сейчас, пока воображаю себя Веласкесом?» Быть может, нужно встать перед полотном с кистью в руке и принять еще одну дозу сальвинорина? А что, если действие препарата накапливается и я добьюсь большего эффекта?
Новая доза в рот в дополнение к предыдущей, десять минут взгляда в пустоту, и затем я начал рисовать. Я решил, что это будет групповая сцена, восемь ребят сидят в баре — нет, пусть лучше на улице, что-то вроде свадьбы, самые обыкновенные ребята, которые не прочь пропустить стаканчик-другой после работы, и дело продвигалось очень быстро, никаких подробностей, лишь обозначить положения фигур. Покончив с этим, я размешал большую плюху пушистых белил и добавил немного охры и лазурита, чтобы получить нейтральный серый, после чего обрисовал фигуры по контуру.
Говорят, что я могу писать одни только головы, и вот мой ответ на эту клевету. Кардучо и прочие придворные живописцы — они издеваются надо мной, считают выскочкой, который умеет подражать природе, но не имеет понятия, как нарисовать настоящую картину, наполненную смыслом, в флорентийском стиле. Все они, Кардучо, Кахес и Нарди, никогда не простят мне то, что я одержал победу в состязании на лучшую картину, посвященную изгнанию мавров, заказанную его величеством, и я слышал их насмешки, что я победил только потому, что сам являюсь мавром, так как я родом из Севильи, где так много нечистой крови.
Однако я художник короля, я капельдинер и поднимусь еще выше. Если лживые сплетни о моем происхождении и достигнут слуха его величества, он все равно не станет их слушать; к тому же я в хороших отношениях с его светлостью герцогом Оливаресом и его покровительство защитит меня от всех недругов.
Закончив фон, я возвращаюсь в свою опочивальню. С Хуаной я обмениваюсь лишь парой слов, как это бывает всегда, когда начата новая картина, и рано ложусь спать. Снова эти странные сновидения о преисподней, с громогласными чудовищами и светом, порожденным не солнцем и не свечой, адским светом, искажающим все краски до немыслимых тонов. Рано утром я отправляюсь на мессу и молюсь о том, чтобы эти сновидения больше не мучили меня, после чего возвращаюсь к работе, на этот раз с натурщиками.
Сегодня я работаю с Антонио Рохасом, каменщиком, и я даю ему столько вина, сколько он хочет. Он широко ухмыляется, словно обезьяна, и я быстро переношу на холст его черты, после чего выпроваживаю, наградив хлопком по спине и пятьюдесятью мараверди. Затем приходит мясник с королевской кухни, которого я хочу сделать своим Вакхом.
После ухода мясника я смотрю на незаконченную картину. В ней что-то не так, но я никак не могу понять, что именно, — быть может, фигуры чересчур сгрудились на переднем плане, словно все они сидят на одном заборе. Я уже пробовал исправить композицию, но результат по-прежнему меня не удовлетворяет. Лица и фигуры естественны и полны жизни, но пространство, в котором они находятся, не является реальностью. Тут есть один секрет, который я еще не постиг, и никто из глупцов, занимающихся живописью в нашем королевстве, не желает меня просветить. Впрочем, я и не собираюсь никого просить. Однако надеюсь, если на то будет Божья воля, его величеству картина понравится, ведь она все равно лучше всего того, что написал в своей жизни Кардучо.
На самом деле Джейн Доу антрополог и эксперт по шаманизму. Но сейчас она никто, просто тень. Разыграв собственное самоубийство, она живет под вымышленным именем в Майами вместе с больной маленькой девочкой, которую подобрала на улице.В Майами происходит серия ритуальных убийств, из-за которых город находится на грани паники. Расследованием занимается детектив Джимми Паз, которому удается разыскать свидетелей, находившихся на месте преступления. Но они все как один ничего не могут вспомнить. Паз приходит к малоутешительному выводу — на них просто наложили заклятие.К собственному сожалению, он оказывается прав, ведь события в современном цивилизованном городе все больше напоминают адский коктейль из смеси заклинаний африканских колдунов и магии вуду.
Ричард Мардер, скромный литературный редактор, а в прошлом ветеран Вьетнамской войны, живет мирной жизнью, но совесть его нечиста. В прошлом осталось незаконченное дело, неоплаченный долг, неотмщенная обида. Когда врач ставит ему страшный диагноз, Мардер понимает: теперь или уже никогда. Бросив работу и дом, вдвоем с однополчанином он отправляется в Мексику – в город, где нет власти, кроме той, что берется силой. Горожане живут в ужасе перед всемогущими наркокартелями – но армия из двух человек бросает бандитам вызов.
Ал Крозетти и Кэролайн Ролли, подрабатывающие реставрацией редких старинных книг, под переплетом книжного раритета обнаруживают письма 1642 года, написанные рукой некоего Ричарда Брейсгедла, человека, которого наняли следить за Шекспиром. Расшифровка писем оборачивается настоящей сенсацией — в них сообщается о существовании оригинала рукописи неизвестной пьесы великого Барда о Марии Стюарт. Профессора Булстроуда, специалиста-шекспироведа, привлеченного к поискам драгоценной рукописи, находят мертвым в номере отеля в Нью-Йорке, и тогда в охоту за сокровищем отправляется нанятый им юрист, сын нью-йоркского гангстера…Майкл Грубер один из самых необычных и талантливых авторов в современной американской литературе.
По несчастливой случайности Джимми Паз, детектив из убойного отдела полиции Майами, становится свидетелем убийства крупного бизнесмена. Преступник едва ли не схвачен за руку на месте совершенного преступления, но неожиданно появляются обстоятельства, не позволяющие стражам закона вынести окончательный приговор. Дело в том, что Эммилу Дидерофф, которой предъявлено обвинение, способна изгонять дьявола, запросто общается с ангелами и излечивает от неизлечимых болезней…
В непроходимых джунглях Колумбии, в церкви, которую он построил своими руками, застрелен американский священник. Через несколько недель индейский шаман Мойе отправляется в южную Флориду, вооружившись небольшим чемоданчиком с тотемами, обладающими грозной силой бога Ягуара. Бывшему детективу Пазу из Майами, который теперь живет со своей женой и семилетней дочерью, начинают сниться страшные сны, главные персонажи которых — огромные кошки — нападают на его малышку Амели.В городе от когтей каких-то животных гибнут люди.
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.