Фальконер - [35]

— Куда мы едем? — спросил он служку.

— Наверное, в собор. Мы там оставили одежду. А ты откуда взялся?

— Из церкви Святого Ансельма.

— Нет, как ты попал в тюрьму?

— Я приехал раньше, — сказал Джоди. — На поезде.

Из окна машины город казался скорее диким и странным, чем прекрасным. Джоди думал, сколько пройдет времени — а время представлялось ему чем-то вроде дороги, которую измеряют топографическими инструментами, — прежде чем он сможет двигаться непринужденно. Машина остановилась, Джоди открыл дверцу. Кардинал поднимался по ступеням собора, двое прохожих преклонили колени. Джоди шагнул наружу. Ноги подкашивались. Свобода ударила в лицо, как мощный порыв ветра. Он упал на колени, уперся ладонями в тротуар.

— Черт, ну ты надрался, — сказал служка.

— Крепленое вино, — буркнул Джоди. — Вино было крепленое.

Наконец к нему вернулись силы. Он поднялся и последовал за остальными в собор, вместе со всеми прошел в ризницу. Он снял сутану и, пока остальные надевали галстуки и пиджаки, он старался достойно держаться в своей белой рубашке, казенных штанах и кроссовках. Чтобы казаться увереннее, он сложил руки на груди. Увидев в большом зеркале свое отражение, Джоди понял, что на сто процентов выглядит как сбежавший заключенный. Стрижка, бледность, танцующая походка — даже полуслепой пьяница опознал бы в нем арестанта.

— Его Преосвященство хочет с тобой поговорить, — сказал епископ. — Прошу за мной.

Дверь открылась, и он вошел в комнату, похожую на гостиную в доме священника. Кардинал, уже переодевшийся в черный костюм, протянул ему руку для поцелуя. Джоди встал на колени и поцеловал перстень.

— Ты откуда? — спросил кардинал.

— Из церкви Святого Ансельма, Ваше Преосвященство.

— В моем диоцезе нет церкви Святого Ансельма, но мне известно, откуда ты. Не знаю, зачем спросил. Должно быть, в твоих планах время играет важную роль. Думаю, у тебя есть пятнадцать минут. Невероятно, правда? Идем отсюда.

Они вышли из собора. Какая-то женщина опустилась на колени, и кардинал протянул ей руку. Джоди узнал в ней актрису, которую видел по телевизору. Еще до конца квартала им пришлось остановиться снова, потому что другая женщина тоже встала на колени и поцеловала перстень. Они перешли улицу, и третья женщина встала на колени. Кардинал небрежно ее перекрестил, и они вошли в магазин. В считанные секунды продавцы сообразили, кто пришел. Кто-то из старшего персонала спросил, не желает ли кардинал пройти в отдельный зал.

— Мне все равно, — ответил кардинал. — Решайте сами. Через пятнадцать минут у нас с этим молодым человеком назначена важная встреча. А он неподходяще одет.

— Мы все сделаем.

С Джоди сняли мерки.

— У вас фигура прямо как у манекена, — сказал продавец.

Джоди это запомнил, но решил, что самолюбование неуместно, когда происходит чудо. Двадцать минут спустя пружинящей походкой он шел по Мэдисон-авеню. Это была походка человека, привыкшего блистать на светских балах, — вероятно, свершилось чудо.

Был дождливый августовский день. В такие дни в Риме и Париже нет никого, кроме туристов, и даже сам Папа Римский старается скрыться в Гондольфо. Получив дозу метадона, Фаррагат отправился стричь большой газон между учебным корпусом и блоком А. Он вытащил из гаража газонокосилку и канистру с бензином, перебросился парой слов со Зверем-Убийцей. Потом завел мотор, дернув за веревку, — это напомнило ему, как заводили мотор на лодках, давным-давно, когда он с друзьями плавал по горным озерам. В то лето он научился кататься на водных лыжах, причем везла его не обычная моторка, а настоящая гоночная яхта под названием «Гарвуд». Он с трудом совершил поворот у самого правого борта — бум — и помчался дальше по волнам, сквозь плотную завесу дождя, обдуваемый шквальным ветром. «У меня остались воспоминания, — сказал он газонокосилке. — Вам их у меня не отобрать». Однажды ночью Фаррагат вместе с приятелем по имени Тони, двумя девушками и бутылкой виски пролетели по озеру восемь миль на бешеной скорости — мотор ревел так, что заглушал даже гром. Они плыли к причалу для прогулочных лодок, где под табличкой с надписью: «СЛЕДУЮЩАЯ ЭКСКУРСИЯ К ПРОЛИВУ НЭРРОУЗ НАЧНЕТСЯ В…» — висели большие часы. Они приехали сюда, чтобы украсть эти самые часы. Часы бы здорово смотрелись на стене в чьей-нибудь спальне, рядом с забавными дорожными знаками «Уступите дорогу» и «Дикие животные». Тони стоял у руля, а Фаррагат должен был совершить кражу. Перепрыгнув через ограду, он попытался снять часы. Но оказалось, что для надежности они прибиты к доскам. Тони вручил Фаррагату гаечный ключ из ящика с инструментами, и Фаррагату удалось выдернуть гвозди, однако от шума проснулся старичок сторож. Фаррагат понес часы к яхте, а старик заковылял за ним.

— Стойте! — кричал он своим старческим голосом. — Стойте, стойте, стойте. Зачем вам это нужно? Зачем нужно все разрушать? Зачем осложнять жизнь таким старикам, как я? Какой в этом прок? Какой в этом прок? Ну какой в этом прок? Вы только и умеете, что огорчать людей, злить их, обворовывать. Стойте, стойте. Верните часы обратно, и я ничего никому не скажу. Постойте…