Факундо - [111]

Феномен каудильизма и является одним из основных объектов ана­лиза в книге Сармьенто, который ясно показывает, что за вопросом, вы­зывавшим основные раздоры,— быть ли стране централизованным, уни­тарным государством или федеративным объединением провинций — скрывались глубочайшие противоречия, связанные с выбором пути социально-экономического и политического развития на основе новой, бур­жуазной, или на основе старой, феодально-консервативной. В 1827 г. консервативные силы добиваются отставки Б. Ривадавиа с президентско­го поста, и начинается продолжающийся до середины 30-х годов период открытых и бурных столкновений между унитариями и федералистами; борьба идет с переменным успехом, создаются и распадаются временные союзы провинций.

Именно в этот период и выдвигается на авансцену каудильо Хуан Факундо Кирога, типичное порождение патриархальной провинции, сын аргентинской пампы, чья вольница, рекрутируемая из степняков-гаучо, батраков и мелких собственников, проходит почти по всей стране под знаменем, на котором начертано «Религия или смерть». Характерность фигуры Факундо, как и некоторые другие обстоятельства, о которых будет сказано, предопределили выбор его в качестве основного героя книги. Пользовавшийся огромной популярностью среди гаучо, Факундо начи­нает вызывать опасения у других каудильо, претендентов на губернатор­ское или президентское кресло, и идущий к власти помещик-скотовод, каудильо провинции Буэнос-Айрес Хуан Мануэль де Росас с помощью союзников в 1835 г. убирает его со своего пути и становится фактическим диктатором своей страны. Поэтому Росас становится вторым, едва ли не равноправным действующим лицом книги, более того, по сути, сокрытой главной ее фигурой, к которой приковано внимание Сармьенто.

Сохраняя внешние формы республиканского правления, Росас сам наделяет себя «Всей Полнотой Общественной Власти», сам провозглашает себя «Славным Реставратором Законов» и объявляет войну не на жизнь, а на смерть всему, что связано с наследием Майской революции. Уничтожаются экономические и политические нововведения унитариев, изби­вается либеральная интеллигенция, упраздняются новые очаги культуры. Эти события и находятся в центре внимания Сармьенто, который дает блистательный и необыкновенно ясный и четкий для своего времени, хотя, естественно, ограниченный представлениями эпохи, анализ их социально- экономической и политической природы и одновременно воссоздает, по­казывает их.

Объективность и глубина анализа в немалой степени были обуслов­лены тем, что позиция Сармьенто позволяла ему подняться над двумя боровшимися партиями. Дело в том, что, будучи по своим убеждениям унитарием, горячим защитником наследия Майской революции, Сармьенто все-таки принадлежал уже к иному поколению формировавшейся аргентинской интеллигенции, которое критически оценивало деятельность своих предшественников. Более того, и интеллектуальные искания, и по­литическая практика вскоре вывели Сармьенто за пределы представле­ний его поколения, хотя всеми своими истоками он связан именно с ним.

Речь идет о группе блестящих молодых мыслителей, писателей, поэтов, общественных деятелей, составившей «Поколение 1837 года», которое, едва выйдя на арену общественной жизни, тут же стало объектом пре­следований со стороны Росаса. Это, если говорить о центральных фигу­рах, чья деятельность оставила огромный след в истории молодой куль­туры, Эстебан Эчеверриа (1805—1851), Хуан Баутиста Альберди (1810— 1884), Хуан Мариа Гутьеррес (1809—1878), Висенте Фидель Лопес (1815—1903), Хосе Мармоль (1817—1871)... Романтики по своим фило­софским и эстетическим представлениям, они были романтиками и в об­щественной деятельности. После того как Росас разогнал Литературный салон, в котором встречались молодые писатели и философы, Эчеверриа создает в 1838 г. тайное революционное общество «Майская ассоциация» (или «Молодая Аргентина») по образцу «Молодой Италии», организован­ной Джузеппе Мадзини, пишет с участием Альберди «Символические слова» (их текст приводит Сармьенто в последней главе «Факундо»), ко­торые становятся основой более обширного, важнейшего в истории ла­тиноамериканской общественной мысли XIX в. документа «Социалисти­ческое учение»[463], провозглашающего основы создания новой Аргентины. Яркий образец «социального романтизма», «Учение» наследовало главные идеалы Майской революции и включало идеи утопического социализма.

Существуют предположения о связи членов «Майской ассоциации» с военно-политическим заговором против Росаса, вылившимся в 1839 г. в «Восстание Юга». Ввиду неминуемой расправы всем членам «Майской ассоциации» приходится эмигрировать в провинции и соседние страны.

Эмигрировавший в столицу Уругвая Монтевидео Альберди создал там отделение Ассоциации, в которое вошли Бартоломе Митре (1821—1906), будущий соратник Сармьенто, президент страны и крупный историк, Хуан Мариа Гутьеррес, Хосе Мармоль и видные уругвайские деятели культуры. Продолжают создаваться провинциальные филиалы и в самой Аргентине. Ставший впоследствии также соратником Сармьенто и извест­ным историком, тогда молодой писатель Висенте Фидель Лопес основал подобный филиал в Кордове. В Тукумане его возглавил молодой губернатор-унитарий Марко Авельянеда. Наконец, Мануэль Кирога Росас соз­дает в столице провинции Сан-Хуан отделение, куда привлекает, помимо других, и Сармьенто. Идеи «Майской ассоциации» и становятся пита­тельной средой, взращивающей талант и боевой дух Сармьенто. Но в сравнении с основателями-романтиками, как уже отмечалось, он сделает следующий логический шаг в развитии их программы, шаг, который об­наружит всю сложность, неоднозначность и скрытый драматизм истори­ческого процесса, в очередной раз рушащего утопические проекты, точ­но так же, как это произошло с проектами «поколения Мая».