Факультет кругосветного путешествия - [2]
В лесу появилась тропинка, пошла змеей, огибая камни и деревья и вдруг, из-за угла, вышла на широкую дорогу. И сейчас же за первым поворотом дороги открылась небольшая избушка, сложенная из свеже-ободранных бревен.
На крыше — антенна, из трубы дым, а в дверях — деревянная группа серых военных. Впереди один с витыми на манер булок, золотыми погонами — это сам капитан. Он выслушал рапорт/ осмотрел булку и понюхал колбасу.
Он очень плохо говорил по-русски, но сумел объяснить, что обоих большевистских шпионов отправит в Териоки и что провоз пропагандной литературы под видом упаковки съестного не укрылся от его зоркого взора (завтрак был завернут в «Смену»). Через десять лет, когда их выпустят из тюрьмы, он надеется их встретить. На этом он замолк, повернулся спиной и путешественникам не удалось ему ответить. Их посадили в длинный, серый, неизвестно откуда появившийся автомобиль и сразу повезли.
Ваня Волков нервничал. Практика не состоялась. Не дали слова сказать. Ни на каком языке.
Рубец откинулся назад и сосредоточенно думал: надо немедленно доказать, что это простое недоразумение. Ванька сплоховал, однако, он тоже кое-что может. Он наклонился к ближайшему солдату и, густо выговаривая слова, спросил: «Эсперанто паролато?» Он не зря изучал эсперанто: это самый экономный способ общения с иноязычным миром. Один язык на всех и безо всякой болтологии.
Финн внимательно на него посмотрел, сплюнул на дорогу и отвернулся. Автомобиль вдруг зарычал и полез на кручу. Потом разошелся на спуске и стал прыгать в разные стороны, отыскивая дорогу в кустах.
Миша закрыл глаза — было противно.
2
Майор Паволайнен говорить по-русски не хотел. Он сидел, маленький и квадратный, за своим большим квадратным столом, и лысина его от сознания своей значительности сверкала ярче золота на мундире. Ведь это была лысина самого коменданта Териок.
Волков изъяснялся на безошибочном немецком языке, настолько безошибочном, что майору становилось не по себе. Кто этот молодой немец и зачем он делает вид, что он — советский студент. Почему он говорит так обстоятельно.
Ваня уже давно кончил говорить, а майор все еще не произнес ни слова. Он мечтательно ощупывал булку и колбасу и внимательно смотрел в левый угол потолка.
Потом вдруг взглянул в упор на Ваню и спросил:
— Сколько в Ленинграде членов общества воздушной войны?
— Я не понимаю… — начал Ваня, но майор поднял руку ладонью вперед и заявил: «В Гельсингфорсе поймете». Потом встал и ушел. Было слышно, как в соседней комнате звенел телефон, и майор лаял в него что-то несуразное.
3
— Ничего, Мишенька, попадаем мы с тобою в столицу Финляндской республики. Там есть наше полпредство — значит, все в порядке. Мы туда позвоним, и нас сразу выпустят. Правда, пропустим денька два, зато занимательно. В Гельсингфорсе есть хороший зоологический сад на каком-то острове.
Но ни вкрадчивость голоса, ни зоологический сад не помогали, — Рубец мрачно молчал в своем углу купе.
Стены раскачивались и постукивали. В окне бежали через белую ночь стройные ряды сосен и беспорядочные горы камней. На белом потолке сиял газовый фонарь, под ним, на круглом скате крыши, четкими красными буквами на эмали блестели три надписи: финская, шведская и русская: «Не плевать на пол».
Плюнуть очень хотелось, но только не на пол, а вообще, на все на свете. С этим неисполненным желанием оба уснули.
4
Гельсингфорсский вокзал напоминает марсианскую фабрику: высокая бетонная башня с узкой трещиной многосаженного окна, волнистая крыша и безногие великаны с гранеными фонарями в руках.
Слева дом, золотые буквы: отель «Фенния». Больше путешественники ничего не успели заметить. Ждавший их автомобиль был совершенно закрытый, вроде санитарного.
Он долго шел по улицам, иногда внезапно останавливаясь. Были слышны нетерпеливые голоса автомобилей и резкий двузвучный свист трамвая. Внутри горел свет и на белой стенке висел плакат, изображавший спасение утопающих.
Ваня не выспался и с трудом удерживал глаза открытыми. Рубец сидел совершенно безучастно, думать было лень, а сердиться надоело. Он мирно ковырял краску на стенке.
В канцелярии тюрьмы сняли оттиски пальцев. Здесь тоже говорили по-русски. Были очень любезны, но звонить в полпредство не захотели. Не сомневались, что недоразумение, и утешали: все своевременно выяснится.
Прошлой осенью один русский чудак купался и нагишом попал в Финляндию. На днях выпустили и даже дали взаймы платье до границы. Сидели всего восемь месяцев…
— Занимательно, — ответил Миша, — а главное, продолжительно, и ожег своего друга взглядом сосредоточенного презрения, взглядом такой напряженности, на какую способна лишь высокоразвитая человеческая порода.
5
На допрос возили в том же автомобиле. Допрос был бредовой: почему колбаса и булка? Почему немец? Почему не говорит всю правду? — она и без того известна. Нет, в полпредство звонить никто не будет.
Были очень дружественны, жалели, обещали недели через три поговорить опять и отослали назад, почему-то пешком.
Прямо по тротуару, с двумя элегантными штатскими спутниками. Даже с одним, другой быстро исчез.
Улица набита автомобилями. Дома аккуратные, много стекол и бетона. Люди тоже аккуратные и все торопятся. Когда стали переходить треугольную площадь, слева вывернулся большой грузовик. Оба друга, не желая ему мешать, прыгнули вперед и проскочили перед трамваем. Спутник, по консервативности своей натуры, прыгнул назад и исчез.
